IDE

[assortita]

Название: А зомби зомби зомби
Автор: Птица Граф
Размер: драббл, 1432 слова
Персонажи: Скиттлз, Несквик, Пикник
Категория: джен
Жанр: повседневность, зомби!АУ
Рейтинг: R (лексика)
Задание: Б-3 Урок стрельбы/самообороны

инджой

Боеприпасов в лагере выживших хоть и немного, но всё ещё хватает на каждого — Скиттлзу вручают вещмешок с сухим пайком на первое время, пару коробок патронов, несколько полезных в хозяйстве инструментов и личное оружие. Наставляют добрыми словами с лёгким налётом солдатского матерка и дружеским пинком отправляют прочь из палатки, искать себе место для ночлега и осваиваться в новой среде обитания. У какого-нибудь костерка обязательно примут, тут люди добрые. Особенно к тем, кого нашёл в лесах и привёл сюда Марс.
Марс — это, наверное, тот самый угрюмый небритый детина, на которого Скиттлз наткнулся в лесах километрах в сорока от Сиэтла. Встреча была не очень приятной, Скиттлз всё ещё помнит непередаваемое ощущение приставленной к затылку двустволки, отрывистые вопросы и недоверчивые взгляды всю дорогу до лагеря. Кажется, Марс ещё и принюхивался втихомолку, не тащит ли от нового знакомого мертвечиной.
К нему, конечно, не придерёшься — у врага вполне человеческое лицо, не всегда с первой попытки отличишь своего от чужого, вот и стараются быть начеку, не подпускать поднявшихся на ноги мертвяков близко к лагерю, но неприятный осадок всё равно остался. И неизвестно, когда он исчезнет. Может, так до последнего и будет отравлять его существование — сейчас никто не знает, удастся ли пережить следующий день.
Скиттлз вздыхает, оглядывается и делает шаг, ещё толком не решив, куда ему дальше идти. Он не очень хорошо заводит новые знакомства, так что ночевать, скорее всего, придётся где-нибудь в отдалении от основной массы поселенцев. Хорошо, что ночи пока что достаточно тёплые, можно просто завернуться в парку и не переживать, что подхватишь липкую сопливую заразу. Он, если честно, не помнит, когда последний раз толком спал: пусть мертвяки и пасутся в основном в городах и пригородах, привлечённые большим количеством еды, но вероятность нарваться на какого-нибудь альтернативного есть всегда. Кому хочется проснуться от того, что его ногу деловито обгладывают? Или руку там, например. Собственные части тела всё ещё дороги Скиттлзу, хотя бы как память о хорошей жизни, поэтому он шёл почти без остановок, только пару раз по пути забираясь в брошенные дома и однажды попытавшись подремать на дереве. Об этом тоже не хочется вспоминать.
Он больно спотыкается, не заметив накрепко вросший в землю булыжник, выдыхает ругательство, делая несколько неуклюжих шагов в попытке восстановить равновесие. Удерживается кое-как, но неудобная лямка вещмешка соскальзывает с плеча и, второпях подхватывая его, Скиттлз выпускает из рук револьвер. Оружие падает и остаётся лежать у него под ногами, всем своим видом являя то, что так не хочется осознавать и принимать. Старая жизнь закончилась раз и навсегда, ничто уже не будет как прежде. Рано или поздно Скиттлзу придётся стать убийцей.
Хотя тут вопрос непростой: можно ли убить то, что уже мёртво, второй раз?
Блядство-то какое.
Скиттлз вздыхает, потирает виски в преддверии приближающейся мигрени и неторопливо наклоняется, чтобы поднять револьвер. И тут же чуть не падает — с громким улюлюканьем через него перепрыгивают, как через гимнастические козлы, от души вдарив по согнутой спине. От неожиданного нападения колени резко подгибаются, Скиттлз чуть не тыкается в них собственным же носом и захлёбывается дыханием, закашливается, матерится — всё это одновременно.
Когда он снова распрямляется, горя желанием как следует вломить всем, до кого сможет дотянуться, револьвера на земле уже нет — его вертит в руках шустрый кудрявый парнишка в потрёпанной, давно не стираной худи. Внимательно разглядывает со всех сторон, открывает барабан, высыпает на ладонь патроны в количестве трёх штук, крутит барабан, возвращает патроны на место... Всё это очень быстро, очень деловито, а главное — почти машинально и не глядя, потому что взгляд его бегает во все стороны, а левый глаз периодически подёргивается.
— Привет, молодо-зелено! — бодро здоровается он, вскинув руку в вулканском приветствии. — Гляжу, не бережёшь ты оружие, зря, парень, зря, оно тебе очень пригодится, если хочешь жить долго и счастливо. А жить долго и счастливо хотят все, тут со мной можешь даже не спорить, это всё безжалостная статистика. Афтер очень любит статистику и может рассказать много интересного.
Говорит он так же быстро, как и двигается. Даже не столько быстро, сколько торопливо и суетно, то и дело проглатывая гласные, а местами начиная заикаться. Странный тип, от него мурашки бегут по коже и делается как-то не по себе, но развернуться и уйти Скиттлз не может — сначала нужно забрать револьвер.
— Моё имя Несквик. Несквик из отряда Марса, впрочем, тут нет других Несквиков, кроме меня, — кудрявый взвешивает оружие на ладони, пару раз подбрасывает его, крутит, как заправский ковбой. — Есть боевой опыт? Наверное, нет. Опытные ребята так не разбрасываются ценными ресурсами.
— Извини конечно, но ты слишком много пиздишь, — Скиттлз возвращает вещмешок на положенное ему место и протягивает руку ладонью вверх. Несквик делает вид, что не замечает ни этого жеста, ни недовольно вздёрнутых бровей и поджатых губ — только запрокидывает голову и весело гогочет:
— Афтер тоже так говорит, парень, — сообщает он доверительно, хотя Скиттлз понятия не имеет о том, кто такой этот Афтер. — Правда, от него не дождёшься таких крепких словечек, но мы же все улавливаем суть, правильно? Суть, парень, очень проста: всегда держи пушку при себе, всегда. Никогда не отпускай. И никогда не забывай проверять, что в твоём стволе есть патроны.
Несквик помахивает трофейным револьвером, будто тот игрушечный, а Скиттлз непроизвольно отступает на шаг назад и внимательно следит за тем, как дуло выписывает в воздухе узоры. Он-то помнит, что револьвер заряжен, а вот Несквику пока что никакой веры нет. До чего же будет глупо, если его по случайности пристрелят прямо здесь.
— Потому что, парень, когда зомбаки придут за тобой — а они придут, не сомневайся, — ты точно не захочешь остаться безоружным. Видишь зомбака — стреляй ему прямо в голову. Не выше, не ниже, а точнёхонько в его открытую пасть, — Несквик приближается, делает ему знак, чтобы наклонился поближе и переходит на театральный шёпот, который слышно, наверное, даже в другом конце лагеря. — И ещё никогда не попадайся им под руки. Никогда. Потому что из их хватки. Просто. Невозможно. Освободиться!
С этими словами он толкает Скиттлза в грудь, заставляя снова отступить назад, и тот с ужасом понимает, что вокруг него обвиваются чьи-то руки. Очень сильные, очень крепкие, они так безжалостно сдавливают его, что рёбра начинают трещать. А потом и вовсе земля уходит из-под ног — Скиттлза бесцеремонно поднимают в воздух, будто какую-нибудь пушинку. Несквик весело ржёт, отскакивая в сторону, а Скиттлз отчаянно взбрыкивает ногами и только через пару мгновений понимает, что орёт как умалишённый.
К смеху ненормального кудрявого придурка присоединяются ещё несколько голосов.
— Ладно, Пик, хорош, — говорит кто-то ещё, и хватка ослабевает, Скиттлза аккуратно ставят на ноги, отпускают и даже поправляют примятую одежду. Несмотря на всю усталость, Скиттлз отпрыгивает как можно дальше от неизвестной угрозы, резко оборачивается и весь вскидывается, готовый держать удар. Он никогда не был хорош в драке, но если придётся постоять за себя, то...
Никто не собирается на него нападать. Собравшаяся за его спиной разношёрстная и разнокалиберная компания веселится от всей души, кто-то пародирует недавние скиттлзовы вопли, кто-то просто тихо ухохатывается, спрятав лицо в ладони, кто-то отбивает Несквику «пять» за удачный розыгрыш. От возмущения на скулах Скиттлза выступают неровные красные пятна:
— Вы всех новеньких так тупо разводите? — спрашивает он, очень стараясь не кричать, но и сам слышит, как звенит голос. Хреново, надо успокоиться.
— Только тех, на кого имеем виды, — открыто улыбается высокий широкоплечий блондин в фиолетовой рубахе. По тому, что он стоит намного ближе, чем все остальные, Скиттлз догадывается, что это и есть тот самый Пик. Тот самый шутник, который только что таскал его, будто он совсем ничего не весит.
— Мы отряд Марса. Передовики и охранники этого лагеря. Марс сказал, что ты будешь с нами, и мы пришли поздороваться, — объясняет он, вызывая у Скиттлза новую волну раздражения. А его согласия никто спрашивать, конечно же, не собирается? Надо найти этого Марса и как следует с ним потолковать.
Блядь, ну не дебилы ли.
Каким гением нужно быть, чтобы вот так сходу, не зная даже имени, записать его в передовой отряд? Он ничего опаснее канцелярского ножа в руках отродясь не держал, воевать — не его фишка, к тому же в такой развесёлой компании. Откуда столько нездорового веселья? Они вообще видели, что происходит в городах? Скиттлз вот был в Сиэтле, когда нашествие началось, и ему несказанно повезло забраться так далеко живым. Тут уж как-то не до веселья.
Скиттлз хмурится, ершится, подходит к этому Пику и смотрит на него снизу-вверх — зараза, высоченный. На голову, а то и на полторы выше.
— Никогда больше не смей меня трогать без спроса, понятно? — негромко цедит он, в принципе понимая, что угрожать такому верзиле бесполезно, но и спускать на тормозах это дело нельзя. Нужно сразу чётко обозначить, что ты за птица, иначе потом не будет никакого житься.
Пик, на удивление, даже не смеётся, а очень серьёзно кивает и благодушно информирует:
— Если нужна будет помощь — бытовая или поучиться стрелять, например, — обращайся, мы все будем рады тебе помочь. С ресурсами сейчас беда, каждый человек на счету.
Скиттлз кивает, соглашаясь. Вежливо улыбается в ответ на предложение и, давая волю своему раздражению, суёт фак прямо под его дважды сломанный нос.