[assortita]

Название: Wild Wild West
Размер: мини
Пейринг/Персонажи: основные: Афтер Эйт, Нес О'Квик. На заднем плане еще есть.
Категория: преслэш
Жанр: предположим, юмор.
Рейтинг: PG13
Краткое содержание: Итак, эта история о том, как однажды в некой речушке нашли золото.
Дисклеймер: Конфеты и марки принадлежат своим правообладателям.
Предупреждения: авторский Афтер Эйт и никакой историчности вообще.

Итак, эта история о том, как однажды в некой речушке нашли золото. Время было такое. Золото натурально само шло людям в руки, и люди, разумеется, старались не упустить шанс.
Вот и семейство Эйтов однажды станцевало фамильный танец, набило карманы вещами и свалило в дикие, неизведанные дали, оставив одного своего представителя присматривать за семейным бизнесом. Оный представитель был благодарен за это. Никакая авантюрная жилка в нем не билась, и он не считал это недостатком.
А потом от семейства ему пришло письмо.
«Наш дорогой Афтер! — писало семейство с восторгом. — Здесь, в Дипуотере, еще толком нет домов, но уже есть железная дорога, чтобы старатели могли увозить добычу домой!»
«Наш дорогой Афтер! — писало семейство. — В Дипуотере один кретин подпирал дверь сарая слитком весом почти в пять килограмм!»
«Наш дорогой Афтер! — заканчивало письмо семейство. — Бросай все и приезжай!»
Два вежливых отказа и один категоричный не помогли. Семейство пригрозило навсегда отлучить из круга фамильного танца, и Афтер Эйт поплелся собирать чемоданы и искать надежных людей, чтобы оставить уже на них семейный бизнес.
И вот, спустя череду нелепых и смешных случайностей (в двух или трех оказались задействованы кролики, а еще в одной — часы с очень большими стрелками), мистер Эйт сел в поезд, помчавший его к преимущественно палаточному городку под названием Дипуотер.
Однако мистер Эйт не уточнил у семейства, в какой именно из шестнадцати существующих в то время Дипуотеров (старатели народ простой и не страдают изысками и фантазией; время-деньги) ему надо.
И, разумеется, приехал в какой-то другой Дипуотер. Городок тоже был преимущественно палаточный, в нем пахло зарождающейся цивилизацией и легкой наживой.
Постеснявшись лезть с расспросами к угрюмым аборигенам, сидящим в основном в неказистых своих жилищах, мистер Эйт добрался до классического салуна и заглянул внутрь.
В салуне сидела мрачная толпа. Среди мрачной толпы выделялся белокурый юноша-альбинос. Он неровно взмахнул рукой в сторону мистера Эйта и провозгласил с отчетливым итальянским акцентом:
— Вот он, братья мои!
Мрачная толпа и мистер Эйт ответили ему недоумевающими взглядами, и альбинос раздраженно пояснил:
— Наш новый шериф, кретины.
И он торжественно отцепил от пыльного жилета значок.
Мистер Эйт попытался осторожно выяснить, за что ему такая честь. Альбинос и уже не столь мрачная компания по-детски радовались формулировкам мистера Эйта, и потому были так добры, что все же просветили его насчет происходящего.
Началось все с того, что в Дипуотере нашли золото. Удачливым сукиным сыном оказался некто с боевым именем или кличкой Марс. Он поставил первую палатку, оттрапезничал, взял лоток и лопату и пошел к реке. Но не дошел, свалившись с приступом жесточайшей дизентерии. Его на лошадях отвезли в цивилизацию, где он пробыл достаточное время, чтобы, вернувшись, не узнать Дипуотер вообще.
Самое главное — всю власть взяли себе братья Ферреро. За ними же были лучшие участки на реке.
Разумеется, рассказ альбиноса был гораздо более насыщенным и образным, но мистер Эйт в связи с наличием семейства давно наловчился делать для себя бесстрастный мысленный перевод.
И если совсем коротко, то мистер Марс бесился из-за того, что его лишили того, что он уже посчитал своим. А мистеры Ферреро считали: кто рано встает, тому бог дает.
— Мы оказались втянуты в конфликт. — Мистер Ферреро улыбался так, будто это его радовало. — Я не могу оставаться в стороне, когда грязноротый янки угрожает моему брату. И поэтому не могу быть шерифом. Шериф лицо незаинтересованное!
По правде сказать, мистер Эйт не углядел логики в этих словах. Но кажется, здесь была замешана семейная честь и своеобразная честность мистера Ферреро. Поэтому мистер Эйт быстро кивнул, и ему поведали оставшуюся часть истории.
В общем, мистер Ферреро поспорил буквально со всем городом. Кто войдет или выйдет из салуна, тот станет новым шерифом. Мрачная компания потому и была мрачной — они не имели возможности выйти наружу вот уже второй день, обеспечивали держателю салуна солидный доход и мочились из окна.
Под конец рассказа жесткие пальцы мистера Ферреро больно вцепились в ладонь мистера Эйта и вложили в нее значок-звезду.
— Даже не думай отказываться, Джонни, — сказал мистер Ферреро.
— Прошу прощения, — сказал мистер Эйт. — Но...
— Джонни, — сказал мистер Ферреро. — Не выделывайся.
И мистер Эйт спрятал звезду в нагрудный карман, натянуто улыбнулся, солгал о степени своей радости от знакомства со столь замечательными джентльменами и поспешил убраться из салуна. Ему засмеялись вслед — громко, обидно, понимающе.
Горестно отдуваясь, мистер Эйт направился с чемоданом обратно к железной дороге, выяснять время отправления следующего поезда. И подоспел аккурат к акту вандализма.
Некий юноша очаровательного — мистер Эйт отметил это поневоле, но очень ясно — вида затянулся самокруткой и ловким щелчком отправил ее на рельсы.
И раздался взрыв.
Он был не такой уж сильный, то есть мистер Эйт устоял на ногах, хотя от земли по его костям прокатилась тревожная, вызывающая тошноту дрожь. Однако силы взрыва хватило, чтобы покорежить рельсы.
И означало это одно — пока рельсы не починят, ничего хорошего не случится.
— Что вы себе позволяете! — рявкнул порядком измотавшийся нервами мистер Эйт (он не придумал ничего умнее, но тон должен был скомпенсировать).
Очаровательный юноша вздрогнул, воровато огляделся, но увидел мистера Эйта и расслабился. Даже помахал рукой, подзывая к себе. Все еще кипя гневом, мистер Эйт приблизился, и его окутал сильный травяной запах.
— Привет, — сказал юноша, чей облик намекал, что он очарован культурой коренного населения Америки: в коротких волосах кое-как держалось тощее перо, а по щекам тянулись полосы желтого и синего цвета. — А мы тут с братанами того...
Братаны выглянули откуда-то из-за чахлых кустов и одарили мистера Эйта одинаковыми, слегка безумными улыбками. Лицо одного из них было раскрашено наполовину в красный, наполовину в желтый. На лице втором причудливо мешались все краски разом. Кажется, эти двое тоже были очарованы культурой коренных жителей Америки, но находились в самом начале ее постижения.
У мистера Эйта закружилась голова. Отдаление от цивилизации всегда сказывалось на нем не лучшим образом, а уж такое экстремальное и вовсе выбило из колеи.
— Нес О’Квик, — представился очаровательный юноша. — А вон те двое: М и С. Мы тут того...
Он замолчал с загадочным видом.
— Что вы сделали с дорогой! — воскликнул мистер Эйт, не впечатлившись.
— Отличный вопрос! — М улыбнулся мистеру Эйту так радушно, что стало видно его глотку.
— Своевременный! — шепотом добавил С и дважды нервно кивнул.
— Да тут дело какое, — продолжил мистер О’Квик, — по железной дороге в Дипуотер, например, привозят продовольствие. А если продовольствия не будет, все горожане...
— Помрут, — вздохнул М.
— Каннибализм, — со странным выражением протянул С, и глаза его нехорошо заблестели.
Мистер О’Квик шикнул на них.
— Уйдут они, — сказал он. — И оставят земли Великого Духа в покое.
Мистер Эйт сел на чемодан и закрыл лицо руками.
— Великий дух? — спросил он глухо.
— А то, — важно подтвердил мистер О’Квик. — Мы тут с братанами же того... курнули один раз. И явился мне во сне Великий Дух. Были зубы его впечатляющи, уши длинны, а взгляд пронзителен. И сказал он мне, что золото в реке — это добрые дела живших тут раньше племен. И если их забрать, злые духи обретут невиданную силу, и каждый, кто будет владеть этим золотом...
— Помрет, — вздохнул М.
— В муках! — значительно добавил С.
— Именно! — торжественно подтвердил мистер О’Квик. — Так что мы с братанами тут... мир спасаем. Ибо следят глаза Великого Духа за нами. Вон, видишь?
Мистер Эйт ненадолго вышел из кататонии, чтобы взглянуть в ту сторону, куда указывал мистер О’Квик.
Там сидел кролик. И смотрел не по-звериному пронзительным взглядом.
Мистер Эйт, что называется, предался сплину. Но, поскольку был ответственным, серьезным человеком, вздохнул, поудобнее перехватил чемодан и потащился обратно в Дипуотер. Что странно, мистер О’Квик вроде бы тоже пошел следом. Мистер Эйт слышал его шаги за спиной, но принципиально не оборачивался, дабы выразить свое недовольство.
Хотя, что и говорить, мистер О’Квик был воистину очаровательным юношей, и цели его вызывали даже некоторую симпатию у мистера Эйта, который всегда был натурой романтичной и не видел своей целью в жизни обогащение любым способом.
Вернувшись в Дипуотер, мистер Эйт обнаружил, что большинство горожан взбудоражено по неизвестной причине, и не рискнул обратиться к кому-то из них. Вместо этого он решил найти мистера Ферреро: в конце концов, чтобы делить власть, надо ею обладать.
Мистер Эйт заглянул в салун и был встречен тишиной и выразительным взглядом человека за тяжелой барной стойкой, украшенной пулевыми отверстиями. Рядом с каждым отверстием была короткая надпись — мистер Эйт предположил, что это отметка о том, чья шальная пуля была виновата. Кажется, люди в этом городе умели добиваться своего.
Взгляд человека за стойкой, между тем, говорил: «А что ты хотел, они торчали здесь больше суток».
Мистер Эйт откашлялся и осведомился, где можно найти мистера Ферреро.
— У гробовщика, — был лаконичный ответ, сопровождающийся указанием немытым пальцем направления.
Едва переставляя ноги, мистер Эйт поплелся к гробовщику. В голове его билась страшная мысль: неужели мистер О’Квик был прав насчет проклятия, что падет на любого, кто добудет золото из реки?
Гробовщик обитал в солидном для палаточного городка здании с довольно щегольской табличкой, оповещавшей всех заинтересованных, что профессор Дирол исполняет обязанности врача, гробовщика и имеет право справлять христианские обряды для нуждающихся.
Вокруг здания толпились люди. У мистера Эйта сжалось сердце. Видимо, мистера Ферреро и правда любили. Как жестока судьба!
Мистер Эйт направился к толпе, чтобы узнать, какая несправедливая участь выпала мистеру Ферреро, тронул за руку одного из старателей, что (благодаря своему росту) первым попался ему на глаза.
— Простите, — сказал мистер Эйт. — Извините. Мистер Ферреро...
Громила тут же обернулся и смерил мистера Эйта острым взглядом.
— А, — хрипато сказал громила. — Джонни.
Мистер Эйт кисло улыбнулся.
— Мистер... Марс, я полагаю?
— Верно полагаешь.
Мистер Эйт вспомнил, что мистер Ферреро не единственный, кто имеет в Дипуотере влияние, и прокашлялся.
— Видите ли, любезный сэр, — сказал он. — С железной дорогой произошел неприятный инцидент, требующий вмешательства...
Мистер Марс прервал его взмахом руки:
— Во-первых, — сказал он веско, — ты говоришь так, что тебе хочется съездить в рыло. Во-вторых, до заката в моем городе проблем не существует. Ну а после заката с ними будет разбираться тот, кто выживет.
У мистера Эйта, озаренного догадкой, перехватило дыхание.
Мистер Марс вдруг подмигнул ему.
— Мы снимаем мерки для гробов, — сказал он. — На мой уйдет много отличного дерева! Не то что на этого дохляка. — Он презрительно кивнул на вышедшего из здания мистера Ферреро.
— Ох, он жив, — пробормотал мистер Эйт. Мистер Марс хищно ухмыльнулся.
— Ненадолго, Джонни. Ненадолго!
С этими словами он удалился, напоследок показав неприличный жест в сторону мистера Ферреро. Тот ответил тем же.
Мистер Эйт, улучив подходящий момент, попытался было переговорить и с мистером Ферреро, но получил похожий ответ. Дипуотер готовился к закату, и должна была состояться не классическая дуэль один на один — но шеренга на шеренгу.
Необходимость привести помощь как можно скорее становилась осязаемой, какой бывает сильная головная боль. Вряд ли бы профессор Дирол мог справиться со всеми, кто должен был попасть к нему после заката.
Мистер Эйт, борясь с головокружением, собрался в очередной раз посетить салун.
Однако по пути его дернули за плечо и оттащили в сторону. Мистер Эйт с вежливым вопросом взглянул на старателя типичного, 1 шт., а тут вдруг протянул знакомым голосом:
— М-м, в чем дело, док? — и хрустнул яркой оранжевой морковкой.
Из-под полей серой шляпы на мистера Эйта смотрели глаза мистера О’Квика с огоньком безумия на дне.
— По вашей милости, — строго сказал мистер Эйт, — я вынужден искать лошадь и проводника.
Мистер О’Квик выставил вперед раскрытые ладони.
— Все будет. Все будет! Великий Дух узрел твою чистую душу и значок шерифа Дипуотера в кармане, так что велел мне тебя холить, нежить, лелеять и может быть даже ласкать.
Мистер Эйт поправил галстук.
— Очень любезно с его стороны, — сказал он.
— Великий Дух такой, да, — кивнул мистер О’Квик. Мистер Эйт подождал реплики М и С, но те запаздывали.
— Братаны по делам ушли, — пояснил мистер О’Квик. — Они нас догонят.
— Тогда, пожалуйста, давайте отправимся в путь, — сказал мистер Эйт. — На закате здесь может произойти трагедия!
Мистер О’Квик в ответ хихикнул.
— О да, — сказал он. — Я слышал. Я тут курнул, и Великий Дух сказал мне.
Мистер Эйт собирался не комментировать подобные заявления, но любопытство пересилило.
— Что же вы такое курите? — спросил он. Мистер О’Квик был обрадован его вопросом и немедленно перечислил сорта и пропорции трав, назвав смесь их «настоящим шаманским сбором для общения с духами».
— Ты же не думаешь, что это у меня просто привычка такая, сорняки курить?!
В голосе мистера О’Квика была тревога, и он все еще оставался на редкость очаровательным юношей. Конечно, мистер Эйт уверил его, что сам как раз недавно читал о шаманских сборах в весьма уважаемом натуралистическом журнале, и не имеет никакого морального права сомневаться в мистере О’Квике.
Тот моргнул, прочувствованно всхлипнул и заключил мистера Эйта на короткое время в объятия.
— Братан, — сказал мистер О’Квик. — Ты чота. Чудо какой. Я думал, таких не бывает.
Мистер Эйт с чистой совестью и всей искренностью вернул ему этот комплимент и снова заговорил о помощи, но был остановлен решительным движением руки мистера О’Квика.
— Видишь ли, я тут курнул... я говорил уже, да? В общем, Великий Дух вроде как рекомендует выезжать за час до заката.
— Это слишком поздно! — возмутился мистер Эйт. Мистер О’Квик развел руками.
— Ну я тебе что сделаю, а? С меня лошадь и услуги проводника, если подождешь. До ближайшего города не так уж далеко, и это именно город, а не кроличье дерьмо... прости меня, Великий Дух, и слуга его.
По улице проскакал кролик, остановился на мгновение, приподнявшись на задних лапах, и пропал, растворившись в закрутившемся пылевом смерчике. Мистер Эйт ощутил желание протереть глаза, но мистер О’Квик снова завладел его вниманием, взяв за плечи и развернув к себе.
У него были горячие ладони, и сей факт вовсе не являлся заслуживающим внимания.
— До нашего времени всего ничего, — сказал мистер О’Квик очень убедительно. — Мы с ветерком мчимся до городка, там меняем лошадей, грузим помощь в мешки и чешем обратно.
— Но, — сказал мистер Эйт, и мистер О’Квик вдруг улыбнулся ему с неожиданным сочувствием и удивительной мягкостью.
— Не переживай за них, — сказал он. — Ты не предотвратишь их драку. Между прочим, это все происки злых духов, да-да! Если ты выйдешь и встанешь между ними, они тебя изрешетят. Давай, что ли, понадеемся, что большинство из них хлебнет для храбрости чего покрепче, и пули уйдут мимо. Я это... курну сейчас и попрошу об этом Великого Духа, лады?
Мистер Эйт кивнул.
— Я благодарен вам, — сказал он. — Ваши слова являются большой поддержкой для меня.
Мистер О’Квик снова улыбнулся.
— Я тебя и более конкретно поддержать могу, — сказал он. — У меня удобное плечо и крепкие руки. Только свистни, как говорится!
Мистеру Эйту снова пришлось поправлять галстук и прочищать горло.
— Я... — сказал он. — Непременно... столь любезное приглашение... Спасибо.
— Только свистни, — понизив голос, напомнил мистер О’Квик. — А пока отойдем-ка подальше отсюда.
Он вывел мистера Эйта за черту города, усадил на плоский, нагретый солнцем камень, присел рядом и закурил. Травяной запах защекотал ноздри, мистер О’Квик прикрыл глаза и негромок загудел — возможно, молитву Великому Духу.
Если бы мистер Эйт вел дневник, сейчас он записал бы в него такую фразу: «Я заворожен».
Где-то в стороне резко, требовательно свистнула птица — раз, другой, третий — совершенно возмутительным образом нарушив воцарившуюся идиллию. Мистер О’Квик затушил самокрутку о камень, поднялся, удивительным образом сочетая в движениях деловитость и некоторую опьяненность.
— О-отлично, — сказал он. — Это сигнал.
— Что? — спросил мистер Эйт, слегка забывшись в окружившем его покое. Мистер О’Квик на мгновение задумался, а потом уверенно проговорил:
— Это сигнал. Пора ехать. М-м, Великий Дух дает добро на нашу поездочку.
Мистер Эйт взглянул на солнце, которому было не столь близко до заката, как предполагалось ранее, и мистер О’Квик пожал плечами.
— Иногда дела делаются быстрее намеченного. Что как бы лишний раз доказывает, что ты просто мой счастливый талисман.
Мистер Эйт поправил галстук.
Мистер О’Квик ненадолго удалился, а вернулся, ведя за собой симпатичную лошадку шоколадного цвета с кокетливой челкой.
— Какава, — представил ее мистер О’Квик. — Забирайся, Джонни.
Мистер Эйт внутренне вознегодовал, но промолчал. Частично потому, что помнил совет мистера Ферреро «не выпедриваться», частично потому, что произнесенная мистером О’Квиком чуть нараспев кличка внезапно обрела мягкость и некоторым образом музыкальность.
— Забирайся же! — нетерпеливо повторил мистер О’Квик между тем, и мистеру Эйту пришлось признать, что до этого ему приходилось разве что созерцать хвост лошади, сидя в повозке.
Если мистер О’Квик и ужаснулся подобной неприспособленности к жизни, он никак этого не проявил. Наоборот, предельно деликатно, поддерживая, помог мистеру Эйту забраться в седло, а потом птичкой взлетел следом, устраиваясь за его спиной.
Мистер Эйт судорожно вцепился в лошадиную гриву, отчего Какава недовольно дернула головой. Ладони мистера О’Квика легли на его локти.
— Братан, а что ты будешь делать, когда она поскачет? — спросил мистер О’Квик. — Может быть, ты посидишь на камушке, а я сгоняю до соседей?
Мистер Эйт гордо выпрямился. Он всегда считал, что если уж взялся за дело, изволь выполнить его до конца и лично удостоверься в достижении результата, но мистер О’Квик истолковал это по-другому:
— Не доверяешь? Правильно не доверяешь, хех. Я бы всех тут бросил и поехал, куда глаза глядят.
Мистер Эйт обернулся. Он хотел сказать: «Как же так». Хотел сказать: «Не наговаривайте на себя, я редко встречал людей более добродушных и участливых, чем вы». Но в этом время мистер О’Квик тронул поводья, и Какава послушно двинулась вперед — сначала неспешным шагом, но постепенно и неуклонно набирая скорость.
Мистер Эйт впал в уместную в его положении легкую панику.
Мистер О’Квик давал советы, как лучше держаться на лошади — и теорию мистер Эйт усвоил буквально через несколько минут. Однако с практикой дело обстояло хуже.
Так что, когда через час с небольшим пыточное устройство с кокетливой челкой остановилось, мистер Эйт позорнейшим образом сполз с седла и, не обращая внимания ни на что, лег на землю.
— У тебя скорпион у щеки, — сказал мистер О’Квик, тоже спешиваясь. Мистер Эйт просто перевернулся на другой бок. Признаться, от мягкой поступи Какавы, которая передвигалась, будто переваливаясь с боку на бок, его порядочно укачало, и мистер Эйт просто лежал и радовался надежности находящейся под ним планеты, пока мистер О’Квик занимался делами своими и лошади.
Только когда мистер О’Квик сел рядом и, судя по запаху, раскурил свой шаманский сбор, мистер Эйт вяло пошевелился. У него были вопросы, но мысли как будто взболтало, и он не мог найти правильного.
— Неженка, — сказал мистер О’Квик, хотя если что и можно было назвать нежным, так это его тон. Не дожидаясь, пока мистер Эйт приведет себя в порядок, мистер О’Квик кратко обрисовал ситуацию: время — еще не закат, ждут они — братанов, кролики — животные, кактусы — растения.
Мистер Эйт кивнул и решил, что позволит себе находиться в таком вот недостойном положении еще немного.
М и С появились довольно скоро. То есть мистер Эйт был бы не против позволить себе побыть в недостойном состоянии еще немного, но не мог этого сделать, если его такого видел уже не только мистер О’Квик.
Первым делом С пожаловался на М.
— Он хреново изображает полевого жаворонка, — сказал С, без боевой раскраски опознаваемый лишь по нехорошему безумию в голосе и глазах.
— Ты его вообще никак не изображаешь, — вяло обиделся М. — И не напоминай тот случай, когда ты начал жрать червяков.
— Тш-ш, — сказал мистер О’Квик. — Лучше скажите мне. Вы принесли?
— Да, принесли, — ответили М и С хором, заставляя заподозрить, что это какая-то понятная лишь узкому кругу лиц шутка.
— Зашибись! — весело сказал мистер О’Квик. — Показывайте.
М и С со всей торжественностью (кажется, С даже напевал Оду радости, которую от него было слышать совершенной неожиданностью) открыли сумки, притороченные к седлам их лошадей.
В сумках было золото. Много, много золота — может быть, не все то, что добыли жители Дипуотера, но явно большая его часть.
Мистер Эйт приподнялся на локте, глядя, как мистер О’Квик набирает полные горсти тускло отблескивающей драгоценности и прижимается к ней щекой.
— Я, — сказал мистер Эйт, — должен признаться, что нахожусь в глубоком недоумении...
Мистер О’Квик ссыпал золото обратно в сумку, надежнее застегнул ее и вернулся к мистеру Эйту.
— Братаны! — сказал он. — Посмотрите на него. Это наш счастливый талисман. Буду целовать его перед каждым делом, чтобы выгорело!
— Содомия, — определил М.
— Муки ада, — предвкушающе промурлыкал С.
Мистер Эйт нашел в себе силы подняться на ноги и непримиримо ухватился за плечо мистера О’Квика.
— Я требую объяснений, — сказал он. — Сейчас же! Почему золото у вас?
— Братан, — сказал мистер О’Квик, заботливо накрывая его ладонь своей. — Не пугай меня. Ты же не поверил в сказки о Великом Духе?
Мир мистера Эйта пошатнулся.
— Мы это... — сказал М, глядя на него с сочувствием.
— Грабители, — закончил С, нехорошо улыбаясь.
— Банда «Мертвые кролики», может быть, ты о нас слышал. — Улыбка мистера О’Квика, не растерявшего, кстати, ни грамма своего очарования, вызывала желание согласиться, но мистер Эйт был слишком выбит из колеи.
— Я не читаю бульварных газетенок, где могло бы быть написано о вас! — гневно отрезал он. М и С насупились, но мистер О’Квик продолжал сиять ярче любого золота.
— Я так и думал, — сказал он. — А теперь, пока в Дипуотере заняты разборками друг с другом...
— А! — воскликнул М. — Кстати говоря!
— Мы лопухнулись, — мрачно сказал С. — Не знаю, где и как.
— ...но, короче, лошадей их мы выпустили и разогнали, следы замели....
— ...но дело времени, когда за нами будет погоня. — С помолчал и добавил замогильным голосом: — Дело очень короткого времени. Вы знаете, что говорят о белом Ферреро? Что он койот в человеческом обличье — отлично видит, слышит и чует и не брезгует порыться в мусоре, чтобы достать желаемое.
Мистер О’Квик беззаботно пожал плечами.
— Тогда в дорогу, братаны. Сейчас только приложусь к своему счастливому талисману, тогда нас уж точно не догонят!
С этими словами он взял лицо мистера Эйта в ладони.
Мимо проскакал кролик.
— Откуда они всегда берутся? — сказал М.
С пожал плечами. Кролики просто были. Всегда следовали за О’Квиком, будто он был должен им денег.
Они оседлали лошадей, замели следы стоянки и поехали — прямо в закат, прямо навстречу огромному яркому солнцу.
У мистера Эйта горели губы, и это заботило его гораздо больше, чем монструозная неопределенность собственного будущего.