[GrayFess]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Мен]

Название: Валенсо
Автор:  Мен
Бета: нет
Размер: миди, 4083 слова
Пейринг/Персонажи: односторонний Валенсо/Роше, намек на Коркунов/Валенсо,

спойлер

Роше/Рафаэлло
Категория: слэш
Жанр: ангст, романс
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: С самого детства он мечтал уехать из родной страны, и вот, наконец, представился случай.
Дисклеймер: Конфеты и марки принадлежат своим правообладателям.

С самого детства у него была мечта - уехать из России к чертовой матери. Каждый раз, когда речь заходила о возможном переезде, в его обычно спокойных глазах мгновенно вспыхивала страсть - такая, какую не могла разжечь ни одна девушка.
Он одевался по последней европейской моде (преимущественно пастельные тона, больше всего он любил желтовато-кремовый оттенок), жадно следил за зарубежными новостями, осторожно пытался налаживать связи. Со всеми мало-мальски влиятельными людьми был неизменно вежлив и предупредителен, прежде всего - с Коркуновым, приходившимся ему дядей.
Рассчет, разумеется, оправдался. Не прошло и нескольких лет, как на очередном званом вечере Коркунов отозвал его в сторону и, придержав за плечо, рассказал о своем возможном контракте с одной богатой заграничной семьей.
Даже отточенное за несколько лет самообладание не помогло скрыть румянец, выступивший на щеках.
- И вы хотите?.. - осторожно, стараясь не спугнуть, спросил он.
- Да, - кивнул Коркунов. - Я наблюдал за тобой, ты талантливый юноша. Поедешь со мной.
Гостиная, где проходил вечер, как будто вспыхнула новыми красками, сердце отчаянно забилось в груди.
- Буду очень рад, - сказал он, улыбнувшись. - Я не расслышал, как, вы сказали, эта семья?..
- Ферреро, - повторил Коркунов и, похлопав собеседника по плечу на прощание, удалился к другим гостям.
"Ферреро, значит". Слово перекатывалось во рту и как будто слегка горчило. Это был шанс.

Воздух за пределами родной нелюбимой страны казался как будто бы слаще, свежее, краски - ярче и насыщенней. Он оглядывался вокруг, стараясь не выглядеть слишком восторженным юнцом, и украдкой улыбался уголком губ.
На первую встречу с семьей Ферреро Коркунов его не взял - это было, в принципе, понятно, в конце концов, он совсем новичок в бизнесе. Обижаться было не на что - наоборот, неожиданная свобода оказалась скорее в радость, можно было бродить по отелю и ближайшим улицам, рассматривать здания и людей вокруг.
Ему определенно нравилось здесь, хотя на первый взгляд отличий от России было не так уж много.
Коркунов с помощниками вернулся глубоким вечером, улыбнулся какой-то почти отеческой улыбкой и вкратце рассказал о прошедшей встрече - все сложилось удачно, они с господами Ферреро остались довольны друг другом, и через два дня будет небольшой прием, где в неофициальной обстановке можно будет договориться о деталях контракта.
- Ты тоже приглашен, Валентин, - обронил Коркунов в конце разговора. - Осмотришься, понаблюдаешь за работой старших.
Он внутренне поморщился, так как не любил свое полное имя, но все-таки улыбнулся. Похоже, Коркунов действительно видит в нем некоторый талант, а не просто смазливую мордашку. Может, готовит его на какой-нибудь пост. Даже жаль будет его разочаровывать.

Прием в особняке Ферреро проходил довольно сдержанно, но элегантно. Гости ходили по красиво обставленной зале, переговаривались, некоторые качали в руках бокалы с вином. Одеты все без исключения были дорого, некоторые даже со вкусом, и Валь порадовался, что догадался захватить с собой в поездку несколько приличных костюмов.
В очередной раз за вечер придирчиво оглядев любимый кремовый пиджак, он взял у проходившего мимо официанта бокал с шампанским. Потом осмотрел зал, ища глазами знакомые лица. Коркунов обнаружился почти в центре, сдержанно улыбался и о чем-то говорил со смуглым темноволосым мужчиной в элегантом шоколадном костюме с золотистым галстуком.
Валь слегка прикусил гбу и отпил шампанского - собеседник Коркунова выглядел и держался чудо как хорошо. Стоило взять его на заметку и попытаться наладить с ним связь.
- Вы не скучаете?
Мелодичный голос раздался сзади и чуть справа так неожиданно, что Валь вздрогнул. Обернувшись, он увидел приветливо улыбающегося юношу необычной внешности - волосы его слегка серебрились, а глаза то ли отливали красным из-за освещения, то ли в самом деле были такими.
- О, нет, что вы, - отозвался Валь после секундной заминки. - Просто осматриваюсь, красиво здесь.
Юноша улыбнулся шире:
- Рад, что вы высоко оценили наш дом.
Валь слегка приподнял брови, только осознав, что, видимо, беседует с одним из семьи Ферреро. Такой шанс нельзя было упускать.
- Меня зовут Валь, - он отставил бокал на поднос ближайшего официанта и протянул собеседнику руку. - А вы?..
Тот снова улыбнулся, поправил красный галстук и протянутую руку пожал.
- Рафаэлло.

Вернувшись с приема, он стянул лимонно-золотистый галстук и бросил на стул вместе с пиджаком. Сам упал на диван и задумчиво уставился в пространство.
Все прошло прекрасно, и даже лучше. Рафаэлло оказался приятным собеседником, умным, но не высокомерным, довольно дружелюбным. И голос у него был приятным, одно удовольствие слушать. А еще, что немаловажно - смуглый темноволосый мужчина, беседовавший на приеме с Коркуновым, приходился ему, кажется, братом. Звали красавчика - Валь поцокал языком, вспоминая - Роше.
- Ферреро Роше, - тихо, почти шепотом произнес он, катая непривычное имя на языке. Звучало чудесно.
Вздохнув, он встал с дивана и прошелся по комнате, поправил вазочку с цветами на журнальном столике, остановился около окна. Из него открывался вид на город - не особенно выдающийся, но Валю этого было более чем достаточно.
Завтра вечером Рафаэлло пригласил его к себе на чай - в частном порядке, не по вопросам бизнеса. На приеме они разговорились, и Валь, кажется, пообещал принести ему одну из своих любимых книг. И в свою очередь выудил у Рафаэлло слово взглянуть на пару спорных предметов своего гардероба - вкус у юноши явно был, а лишнее непредвзятое мнение никогда не помешает.
Прислонившись лбом к оконному стеклу, Валь смотрел на чужой город - свою мечту - и чувствовал, что подошел совсем близко. Что стоит только протянуть руку...
Отвлек его резкий стук. Он успел обернуться и прокашляться, как дверь открылась.
- Все прошло нормально? - спокойно, почти буднично спросил стоящий на пороге Коркунов. - Господин Роше говорил, что ты произвел благоприятное впечатление на его брата.
Валь кивнул, натягивая на лицо дежурную улыбку.
- Мне тоже так показалось, - сказал он, машинально накручивая на палец каштановую прядь. - Вообще-то, беседовать с Рафаэлло мне было в радость.
Коркунов улыбнулся в ответ - сухо, но неожиданно тепло.
- Хорошо, если твое обаяние поможет нашему бизнесу, - довольно дружелюбно произнес он, но потом вдруг перестал улыбаться и пристально вгляделся в лицо Валя. Глаза у Коркунова были темно-серыми, а взгляд - пугающе пронзительным.
Валь подумал, что так он, должно быть, смотрит на особенно несговорчивых бизнес-партнеров. Но в конце концов Коркунов сказал только "Спокойной ночи" и вышел из номера, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Валь вздохнул, распустил хвост и начал расстегивать рубашку, готовясь ко сну. Завтра предстоял большой день, стоило выспаться.

Чай пили в небольшой уютной комнате, которую Валь определил как что-то вроде малой гостинной. Солнце золотило роскошную мебель из темного дерева, рассыпало блики по полированной столешнице.
Рассказывая забавный случай из своей жизни, Рафаэлло улыбался и иногда откидывал с лица непослушные серебристые пряди. Улыбка выходила совершенно искренней, даже более дружелюбной, чем на приеме. Валь аккуратно держал двумя пальцами чашечку с зеленым чаем и улыбался в ответ. Он постепенно расслаблялся, как будто внутри него отпускало крепко сжатую пружину.
Не то чтобы это было к месту - Валь предпочитал быть всегда собранным, сдержанным, стремился держать ситуацию под незаметным контролем. Но последние дни были для него слишком нервными, а выплеснуть все это напряжение было некуда.
По большому счету, Валь никогда ни с кем не сближался, никого не мог назвать другом - жил, как на чемоданах, готовый в любой момент подорваться с места и уехать. А теперь наконец-то уехал, и искренняя улыбка нового знакомого вкупе с по-летнему теплым воздухом подействовала как хороший релаксант.
- ...Вот, собственно, и все, - закончил между тем Рафаэлло и улыбнулся снова, на этот раз чуть стеснительно.
Валь слегка замешкался с ответом, с некоторой ноткой зависти подумав, что тоже хотел бы так улыбаться.
В дверь постучали. Рафаэлло обернулся и сказал:
- Да?
Дверь открылась - на пороге стоял красивый смуглый мужчина ("Роше", - тут же вспомнил Валь). Глаза у него при ближайшем рассмотрении оказались необычного золотистого цвета.
- Ты скоро? - спросил он у Рафаэлло, и только после этого заметил Валя. - Здравствуйте, - коротко улыбнулся. - Вы, должно быть, новый знакомый моего брата?
Валь улыбнулся в ответ и кивнул, протягивая руку. Роше пожал ее - ладонь у него была очень теплой, а рукопожатие - крепким.
Рафаэлло уверил брата, что скоро освободится, и тот ушел. После этого они неторопливо допили чай, но разговор не клеился - Валь обнаружил себя в состоянии непривычной рассеянности, задумчиво касался пальцами левой руки ладони правой, впитывая тепло.
Позже, возвращаясь из особняка Ферреро обратно в отель, он вспоминал блеск глаз и бархатистый тон голоса, злился сам на себя за романтическую чепуху в голове, но сделать ничего не мог.
У входа в номер его отловил Коркунов. Сказал, что обнаружились кое-какие нюансы в контракте, и придется задержаться здесь на недельку для их разъяснения.
Валь кивнул ему и чуть натянуто улыбнулся.

С того самого дня он постоянно чувствовал себя не в своей тарелке. Ума и самообладания, чтобы притворяться, что все в порядке, ему хватало, но проблема от этого никуда не девалась.
Еще несколько раз он приходил к Рафаэлло, они завтракали вместе, или обедали, или просто пили чай - Валь пил классический зеленый, а Рафаэлло - мягко пахнущий фруктами.
Они много разговаривали - поначалу на нейтральные темы вроде вопросов моды, кино и литературы, но со временем перешли и к более личному. На пятый визит Валь с удивлением обнаружил, что едва не проболтался Рафаэлло о своем самочувствии, а там не далеко и до разговора о его причине.
У Рафаэлло была необыкновенно располагающая улыбка и манера речи, и к шестому визиту Валь наконец признался себе, что завидует. Завидует его легкости в общении, искренности и дружелюбию. Он даже пытался убедить себя в том, что все это - просто особенный способ влияния на собеседника, что каждый жест и улыбка рассчетливо подстроены.
Но в конце концов он перестал валять дурака и решил, что не стоит судить людей по себе - скорее всего Рафаэлло и не думал интриговать (иначе бы, как минимум, выбрал для этих целей фигуру позначительней), ему просто в самом деле нравилось общаться с Валем.
И это сбивало его с толку еще сильнее - Рафаэлло мог бы стать его другом, но у него совсем не было опыта в общении с друзьями.
А еще несколько раз он видел Роше - чаще всего мельком, когда тот заходил зачем-то к брату, но пару раз он присоединялся к их чаепитиям. И тогда Валь украдкой смотрел на его шоколадного цвета волосы, четко очерченную линию губ и умные, ироничные золотистые глаза, следил взглядом за длинными и наверняка сильными пальцами, сжимающими ручку чашки.
Каждый раз он с трудом удерживался, чтобы не покраснеть.
А ведь еще был мягкий, бархатный голос Роше и его на самом деле остроумные замечания - вполне достаточно, чтобы... На этом месте Валь обычно одергивал себя - глупая романтическая влюбленность была совсем не в его интересах.
Но тем не менее, когда он в следующий раз видел Роше, в груди что-то глухо стукало, как будто сердце проваливалось куда-то в низ живота.
Бизнес, между тем, шел медленно. Неделя шла за неделей, а компании никак не могли окончательно договориться - кажется, Коркунов о чем-то поспорил с главой семьи Ферреро, Ронднуаром (его Валь видел всего пару раз, и то мельком, да слышал кое-что о нем от Рафаэлло).
Так или иначе, дело затягивалось, а значит, пребывание Валя вдали от родины - тоже. И с одной стороны он был этому крайне рад, а с другой - все это отнюдь не способствовало восстановлению душевного равновесия.
Ко второй неделе он стал заметно чаще взаимодействовать с Коркуновым - тот рассказывал ему о деталях бизнеса, о том, как вести дела, словом, учил потихоньку, и пару раз даже брал с собой на совещания.
В коридорах отеля они стали сталкиваться тоже чаще - и Валя это иррационально раздражало. Вроде бы стоило радоваться сближению с влиятельным покровителем, да и знания лишними не бывают, а Коркунов, похоже, действительно заинтересован в том, чтобы поднять его квалификацию... но слишком уж пристально он смотрел, исподлобья, как будто сверлил глазами.
Все это очень выматывало - и дела бизнеса, и встречи с Ферреро, и особенно - ночи. Каждую ночь Валь выключался, стоило его голове коснуться подушки, и почти каждую видел во сне золотистые глаза и длинные сильные пальцы.

Десятый визит в особняк Ферреро пришелся на вечер - Рафаэлло говорил, что на ужин будет рыба в сливочном соусе, и шоколадные пирожные на десерт. Валь как-то проговорился, что обожает шоколад (особенно молочный, нежный, тающий во рту), так что новый друг, широко улыбаясь, пригласил его попробовать пирожные. Отказывать было бы невежливо, да и незачем.
А еще к ним должен был присоединиться Роше - Рафаэлло сказал между делом, что он тоже большой любитель этих пирожных. Валь тогда не смог сдержаться и улыбнулся краешком губ.
И вот, назначенным вечером, провозившись часа полтора с выбором костюма и в итоге чуть не опоздав, он шел к особняку Ферреро, немного дергано оглядываясь по сторонам и то и дело поправляя манжеты светло-лимонной рубашки.
Рафаэлло встретил его в малой гостинной. Сдул с носа серебристую прядь и по обыкновению широко улыбнулся, поднимаясь с кресла.
Они пожали друг другу руки, обменялись парой приветственных фраз, и хозяин дома пригласил гостя за небольшой изящный столик. На столике стояли три фарфоровых чашки, чайник и тарелка с пирожными. Выглядело все очень аппетитно.
Спустя где-то полчаса (Валь уже успел попробовать пирожные, они оказались изумительными) в гостинную зашел Роше - Рафаэлло улыбнулся на этот раз немного ехидно и сказал, что его наверняка привлек запах шоколада. Роше ничуть не смутился, только беззлобно ткнул брата в плечо и сел в кресло рядом с ним.
Валь отломил кусочек пирожного и подумал, что, если бы у него был старший брат, он, пожалуй, хотел бы общаться с ним так же, как Рафаэлло с Роше.
Небо за окном постепенно темнело, Рафаэлло успел пару раз сходить на кухню за новой порцией чая. А Валь снова и снова смотрел на Роше (Роше отпивает чай, Роше откусывает пирожное, Роше откидывает с лица прядь волос, Роше улыбается) и чувствовал себя совершенно пьяным и как будто разобранным на кусочки. Говорил он тихо, отвечал невпопад, и закончилось это все тем, что рука с чашкой дрогнула, и чай (к счастью, уже не слишком горячий) пролился на светло-лимонную рубашку.
Валь ойкнул, отставил чашку и, досадливо встряхнув руками, подумал, что стоило надеть другую, кофейного цвета. Потом извинился перед хозяевами, пробормотал что-то насчет того, что он с утра сам не свой, и отправился в уборную.
Рубашку вряд ли можно было спасти с помощью подручных средств, поэтому Валь просто несколько минут разочарованно смотрел на свое отражение в зеркале, а затем решительно включил холодную воду и плеснул ей себе в лицо. Потом еще раз и еще, потер пальцами глаза и щеки, нечаянно немного намочил волосы, и только после этого повернул кран и разогнулся.
Отражение выглядело измученным и как будто слегка пожеванным. Глубоко вдохнув, Валь закрыл глаза и подумал о родной России. Об исписанных своеобразными граффити подъездах, о бесконечных пробках, о все время бегущих куда-то равнодушных людях. О вечной атмосфере затхлости и застоя.
Валь открыл глаза и медленно улыбнулся. А потом поправил, вероятно, безнадежно испорченную рубашку и вышел из уборной.
По коридорам особняка он шел уже значительно уверенней, и через пару минут уже приоткрывал дверь малой гостинной.
Роше и Рафаэлло сидели рядом, лицом к окну и боком к двери, и о чем-то переговаривались.
- Подожди, у тебя крошка... - услышал Валь голос Рафаэлло.
Тот потянулся к щеке брата - Валь хотел было уже прокашляться, выдавая свое присутствие - но Роше перехватил его руку и осторожно коснулся губами пальцев.
Кашель застрял у Валя в горле, и он просто молча смотрел, как Роше целует пальцы и ладонь Рафаэлло, а потом нагибается к нему и касается своими губами уголка его губ.
После этого Валь очень тихо прикрыл дверь, моргнул несколько раз, убрал с лица мокрую прядь волос и повернулся к двери спиной.
До выхода из особняка он шел на прямых, как будто деревянных ногах. В голове не было ни единой мысли, совсем пусто, и только кровь стучала в ушах.
У выхода Валь снял с вешалки свой плащ - снаружи был вечер, довольно прохладно, ветренно - и вышел на улицу. Почти прогулочным шагом миновал сад, вышел за ограду и направился к отелю.
Все, чего он хотел - запереться в номере, забраться под одеяло, с головой, как в детстве, и, может быть, разрыдаться. Или просто заснуть. Просто закрыть глаза и забыть о своей глупой влюбленности и о том, как нежно губы Роше касались тонких пальцев Рафаэлло.
Но его желанию было не суждено сбыться - в холле отеля он наткнулся на Коркунова. Это было так чертовски обидно - встретить его именно сейчас, именно так, в грязной рубашке и с так и не надетым плащом в руках - что Валь на секунду зажмурился, а потом моргнул несколько раз, чтобы не расплакаться.
"Какая же дурацкая у меня все-таки жизнь" - подумал он почти машинально, глядя в лицо Коркунову. Тот смотрел пристально-пристально, взгляд у него был даже тяжелее, чем обычно, и Валю на мгновение показалось, что сейчас Коркунов сделает с ним что-нибудь страшное.
А тот протянул руку, взял Валя за запястье - хватка оказалась почти стальной - и потянул за собой. Провел по коридорам отеля в свой номер, запер дверь, отобрал плащ, усадил в кресло. Потом какое-то время возился в шкафу, после чего вытащил оттуда большой теплый свитер - кажется, свой - натянул его на Валя, и тот с удивлением понял, что, оказывается, страшно замерз.
Свитер пах шерстью и табаком. Валь глубоко вдохнул, поднял глаза на Коркунова и, наконец, разрыдался.

Позже он помнил этот вечер довольно смутно - кажется, Коркунов сначала сидел рядом, как будто сжимал зубы и смотрел на Валя, а потом ходил по комнате. А потом ушел в ванную и включил там воду - он то ли злился, то ли был смущен, то ли просто не привык видеть рыдающих парней в своем номере отеля.
Валь проплакал, наверное, целую вечность. По крайней мере, ему самому так казалось. Он утыкался лицом в ладони, трясся как в лихорадке - наверное, это была истерика - размазывал слезы по щекам, и наверняка испачкал Коркунову свитер. А потом просто выключился.
Начиная с этого момента он не помнил вообще ничего, а проснулся уже в своей постели. Голова трещала так, как будто он всю ночь очень много пил. На краткое мгновение он позволил себе слабость подумать, что весь вчерашний день, или по крайней мере вчерашний вечер был сном, пьяным бредом или еще чем-то в этом роде - но потом обнаружил, что все еще одет в чужой свитер.
Встать и добраться до ванной Валь смог почти сразу, а вот зрелище своего осунувшегося и как будто опухшего лица стало для него настоящим испытанием. Хотя, в принципе, глупо было бы ожидать чего-то другого.
Стараясь не двигать головой сверх необходимого, не думать, и по возможности даже не дышать, он умылся, распустил и расчесал волосы, после чего опять стянул их в хвост. Снова взглянул на себя в зеркало, и, вздохнув, пошел за тональным кремом. Не то чтобы он так уж часто использовал косметику, но смотреть на эти синяки под глазами было попросту больно.
Приведя в порядок себя, Валь убрался в номере. Расставил все по своим местам и даже смахнул отсутствующую пыль со всех горизонтальных поверхностей. И только после того, как приводить в порядок было уже решительно нечего, вышел из номера.
Снаружи было пусто и светло, от окна в конце коридора тянулась длинная полоса солнечного света.
Валь вздохнул, зашел обратно в комнату и взял с прикроватной тумбочки телефон. Поколебавшись еще несколько секунд, набрал номер.
Судя по голосу, Рафаэлло на самом деле обеспокоил внезапный уход гостя. Валь дернул уголком губ, не без труда натянул на лицо дежурную улыбку, и объяснил, что вечером ему неожиданно стало плохо, и, увы, сейчас он все еще неважно себя чувствует, и зайти в гости в ближайшее время не сможет.
Рафаэлло, кажется, расстроился, но в данный момент это волновало Валя, пожалуй, меньше всего. Закончив разговор, он опустил лицо в ладони и пробормотал едва слышно:
- Какой же я дурак, Боже мой.
Ветер из приоткрытого окна тряхнул занавеску и растрепал ему волосы.

Потребовалось четыре дня, чтобы если не прийти в себя, то хотя бы выглядеть не так ужасно. Усилием воли Валь заставлял себя ложиться спать пораньше - чертовски не хотелось даже просто закрывать глаза, но с кругами под ними же надо было что-то делать, не вечно же пользоваться тоналкой.
С Рафаэлло и всей семьей Ферреро (он упорно говорил про себя именно так, "вся семья Ферреро", никаких больше имен) Валь за все эти четыре дня не увиделся ни разу. Еще тем утром, после звонка Рафаэлло, он первым делом нашел Коркунова и вернул ему свитер. А потом сказал, что его знобит, голова кружится - что, в общем-то, было недалеко от правды - и на переговоры с бизнес-партнерами его лучше не брать. Коркунов посмотрел своим фирменным тяжелым взглядом, от которого голова как будто закружилась еще сильнее, но ничего не сказал, только кивнул.
Он вообще ничего не говорил о событиях той ночи, и Валь не мог не быть ему за это благодарным. Сначала ему казалось, что тот факт, что кто-то видел его в таком удручающем состоянии, будет ужасно смущать, но на деле все оказалось совсем не по-другому. На деле так было даже легче - просто знать, что кто-то еще знает. Знает, молчит и смотрит.
Приводя в порядок себя и свои вконец расстроившиеся нервы, Валь пытался понять, зачем Коркунову все это. Все его действия выглядели как... как забота, и это было чертовски странно, в конце концов, они никогда не общались близко. Но кто знает, может, в нем взыграли нереализованные отцовские чувства, или еще что.
Как ни странно, такого рода мысли помогали одновременно отвлечься и привести голову в порядок.
Но тем не менее, за четыре дня Валь не оправился, только стал больше напоминать прежнего себя.
А между тем бизнес шел на лад - Коркунов с Ронднуаром наконец-то пришли к соглашению, устроившему обе стороны. И, когда вечером пятого дня Коркунов постучал в дверь номера Валя, тот совершенно не удивился.
Должно быть, пора было возвращаться домой.
Валь не знал, что чувствует по этому поводу. Старался не думать. Обратно в Россию не хотелось чудовищно - но хотелось подальше отсюда, от золотистых глаз и своего собственного идиотизма.
Так что, услышав стук, Валь вздрогнул и непроизвольно сжал кулаки, прежде чем встать, пройти к двери и щелкнуть ключом в замке.
Коркунов стоял на пороге и снова смотрел прямо и чуть вниз, но на этот раз Валь был не настроен играть в гляделки. Открыв дверь, он приглащающе махнул рукой, отошел и тяжело опустился в кресло.
Коркунов сел напротив, положил руки на подлокотники и тяжело вздохнул.
- Сделка заключена, через два дня я улетаю в Москву, - произнес он тихо.
- О, - Валь с усилием растянул губы в улыбке, - замечательно.
Коркунов покачал головой и против обыкновения отвернулся в сторону, к окну. Какое-то время разглядывал городской пейзаж за стеклом, а потом спросил:
- Плохо?
Валь вздрогнул, не ожидая такого поворота беседы. Секунду спустя он ответил, все еще улыбаясь:
- Н-нет, что вы, я в порядке.
Коркунов обернулся неожиданно стремительно, и снова впился взглядом в лицо Валя - тот почувствовал, что не может отвернуться, как будто нанизанный на тонкую, но прочную невидимую спицу.
- Давай ты перестанешь делать из меня идиота? - теперь Коркунов говорил очень усталым полушепотом. - Ты не в порядке, я знаю, что не в порядке. Я хочу помочь. Ты умный, сильный юноша, Валентин, но даже тебе, - в его голосе едва заметно мелькнул сарказм, - не обязательно справляться со всем в одиночку.
На пару секунд Коркунов замолчал, а потом, не отводя взгляда, очень осторожно протянул руку и накрыл пальцы Валя своей ладонью.
Валь подумал, что ни за что на свете не хотел бы оказаться врагом или даже временным противником этого человека.
А потом он выдохнул, незаметно прикусил губу изнутри и прикрыл глаза. Ладонь у Коркунова была большой, прохладной и чуть шершавой, пальцы казались слегка напряженными.
Открыв глаза, Валь больше не улыбался. Он посмотрел прямо на собеседника и тихо сказал:
- Валь.
- Что? - не понял Коркунов.
- Валь. Я не люблю свое полное имя, зовите меня лучше так.
Коркунов кивнул, и его рука на руке Валя как будто слегка расслабилась.
Они посидели молча еще пару минут, и Валь с легким недоумением понял, что никогда раньше тишина не казалась ему такой спокойной.
Уходя, Коркунов обернулся в двери и чуть нахмурился.
- Я ведь сказал тебе, что ты остаешься здесь? - спросил он уже своим обычным деловым тоном. - Я думаю расширяться в этом направлении, да и приглядеть за выполнением контракта стоит, в общем, оставляю здесь нескольких нужных людей. Для тебя это будет своего рода стажировкой, если ты, конечно, не против.
Тон его совершенно безаппеляционно намекал, что лучше бы собеседнику быть не против.
Валь растерянно моргнул пару раз, прикрыл лицо ладонью, пряча усмешку, и только потом произнес:
- Да. Конечно.
Коркунов энергично кивнул и сказал, что за два дня ему нужно будет войти в курс дела.
Закрывая за ним дверь, Валь кусал губы и улыбался. Кажется, жизнь налаживалась.

***

День переговоров насчет очередного контракта выдался теплым и солнечным - на небе как будто не было ни единого облачка. Проснувшись, Валь первым делом распахнул настежь окна - воздух в городе был не особенно свежим, но ему нравилось.
Приведя себя в порядок, он несколько раз улыбнулся перед зеркалом, раздумывая, какая именно улыбка выглядит наиболее деловой.
День предстоял насыщенный - надо было проверить, заказали ли такси в аэропорт, еще раз напомнить горничной как следует убрать дом перед приходом важных гостей, просмотреть предварительные отчеты и отчитаться о всей проделанной работе начальству. А потом еще позвонить Рафаэлло, спросить, кого именно ждать на ужин - с многочисленной и непредсказуемой семьей Ферреро нельзя было угадать наверняка, даже накануне дня переговоров мог случиться очередной форс-мажор.
В общем, дел было в достатке, и всех их надо было успеть сделать до вечера.
А вечером, когда небо на западе начнет слегка розоветь, Валь заберется в заранее заказанное такси и поедет в аэропорт. Потому что вечером по случаю важных переговоров прилетает Коркунов, а они не виделись лично немногим меньше года - все телефонные звонки или интернет-конференции. И Валь не знает наверняка, что чувствует в связи с приездом босса, но процентов на восемьдесят уверен, что горд собой, процентов на пятнадцать, что чертовски рад встрече. И где-то на пять - что скучал.

@темы: Роше, Рафаэлло, Классик!АУ, Слэш, PG-13, Фанфики

---

[Архив 0713]

Название: Работа
Автор:  Максим Моррель
Персонажи: Орбит
Категория: джен
Рейтинг: G
Примечание: Вот так мне представляется наш мало упоминаемый док Орбит

@темы: Джен, Фанарт, Орбит, Классик!АУ, G

---

[Рина Ли]

Дорогой фандом! Пора!

Мы, наконец, официально объявляем набор в команду Ассорти на ФБ-2013. В соответствии с правилами, к участию допускаются все фандомы, поэтому проблем не возникнет)
Напоминаем, что нам действительно нужны все - даже если вы не умеете писать/рисовать/крафтить/косплеить, вы всегда можете подавать идеи/ходить на бартер/оставлять фидбэк. В команду записываются все желающие)
Наше командное сообщество - fandom Assorti 2013 - будет открыто для записавшихся.
В комментариях, пожалуйста, указывайте, что умеете делать)

1. Рина Ли - автор, капитан;
2. Накайра - автор, бета, замкэпа;

+27

3. Эн_вольтованный - автор;
4. Ellaime - автор;
5. Она не слипнется! - автор;
6. На-самом-деле-Гость - бета, автор;
7. Zarihn - автор;
8. .Kaplan - автор;
9. ~Мари - автор;
10. Мен - автор;
11. Ева Старк - автор;
12. Lora Rosenrot - автор;
13. Jiino - автор;
14. Simply.Hao. - автор, артер;
15. ~ Chiteri ~ - автор, артер;
16. Sylenth - артер;
17. Layne - артер;
18. RionaTC - артер;
19. Uilenspiegel - артер;
20. Opossum-art - артер;
21. Tora Tallium - виддер, коллажист;
22. Линнел - креативщик;
23. _Inga_ - верстальщик;
24. Richard Oakdell - косплеер, автор;
25. Spix - косплеер, автор;
26. Рысь, которая Линхх - косплеер;
27. Roque Alva - косплеер;
28. Mortello - косплеер;
29. Ломыч - флэшер;

By Sylenth

<a href="http://assortita.diary.ru/p186997890.htm" target="_blank"><div align="center"><img src="http://savepic.org/3224621.gif" /></div></a>

@темы: Административное, Реклама

---

Клипы с WTFC

[Tora Tallium]

Йа собрался и принёс XD
Мне было лень перерендеривать видео и указывать в нём самом свой ник, поэтому достояние фандома останется достоянием фандома.
Я самостоятельно прописала тег "Клипы", а указывать персонажей или нет - не знаю, если надо - скажите в комментах))

Автор: Tora Tallium (AnimeZiya)
Название: Assorti deluxe
Video: TV Commercial
Music: Two Steps From Hell – Love and Loss

СМОТРЕТЬ

Автор: Tora Tallium (AnimeZiya)
Название: History of Assorti
Video: скрины треда на правдорубе, скрины сообщества, арт Sylenth
Music: Peter Nalitch – Frenchmarsh, Военный марш Свиридова.

СМОТРЕТЬ

Автор: Tora Tallium (AnimeZiya)
Название: Assortita style
Video: TV Commercial
Music: PSY - Gangam Style

СМОТРЕТЬ

@темы: Джен, Клипы, G

---

[Эн_Вольт]

Конь в пальто прискакал))
Название: Случайный роман
Автор: Вольт
Бета: Линден
Персонажи: Ронднуар|Милка
Категория: гет джен
Рейтинг: PG
Жанр: юмор, а для этих двоих — повседневность
Размер: драббл
Предупреждения: Ронднуар — кентавр, драббл — продолжение "Квестов" с ЗФБ
Размещение: где угодно, с этой шапкой

Это был очень странный конь...

Это был очень странный конь. Возможно, потому что он переступал копытами не слишком осмотрительно для животного. Или потому что он крался по направлению к постоялому двору "Мерси". Или из-за темного плаща, наброшенного на переднюю часть туловища.
Как бы то ни было, а сидевшая в засаде Милка напряглась, поудобнее устроившись на ветке дерева. Ей было хорошо известно, что получасом раньше в "Мерси" остановился Черный маг Коркунов. Его волшебный скакун и был целью девушки. Она еле дождалась ночи и рассчитывала под покровом темноты умыкнуть коня незаметно для бдительных очей сильнейшего Темного чародея...
— Вот дьявол! — с чувством сказал конь, оступившись на хлипких дощечках, которыми был вымощен двор.
Милка достала аркан. Пришла пора действовать. Говорящий конь в двух шагах от Коркунова — это определенно ее цель.
Она подождала, пока конь окажется прямо под ней, и спрыгнула на его спину, поспешно набрасывая аркан на шею. Конь взвился на дыбы, но Милка была прекрасным наездником.
— Пошел! — громко скомандовала она, вдарив каблуками сапог коню под ребра.
— Мать твою! — выругался конь, метнувшись куда-то вправо и невольно приложив Милку головой о дерево.
— Тпрррру! — рявкнула она, натягивая веревку.
— Слезь, женщина! — приказал в ответ конь.
У Милки глаза полезли на лоб. Чтобы ею командовала какая-то лошадь в плаще? Да будь она сотню раз волшебная, такого просто быть не может!
— Ах вот как! — она выхватила из-за пояса нагайку и от души прошлась по крупу коня.
Конь грязно выругался и понес галопом, едва не свернув Милке шею.
— Смотри, куда скачешь! — заорала она, наугад ухватив коня за голову.
И с удивлением поняла, что это ни черта не голова. То есть, конечно, голова, но явно не конская.
— А ну стоять! — она изо всех сил натянула аркан, стаскивая с коня капюшон.
И вскрикнула от неожиданности.

***

Милка сидела, привалившись спиной к вековому дубу, и курила.
У соседнего дуба курил привязанный за заднюю ногу Ронднуар.
Над их головами светило солнце и пели пестрые лесные птицы.
— Вы не можете называть себя мастером своего дела, раз не в состоянии отличить кентавра от лошади, — с мрачным удовольствием поделился Ронднуар.
— Попробуй разбери, в темноте, — огрызнулась конокрад, — ноги-то у тебя четыре.
— Я пытался вам намекнуть.
— Конь, который умеет говорить "твою мать", подозрительный, конечно, но я всякое видала, — с достоинством ответила Милка.
Ронднуар криво улыбнулся. Милку передернуло.
— Я говорил вам, чтобы вы слезли, дорогая, — снисходительным тоном напомнил он.
— Скинул бы, делов-то, — процедила Милка сквозь зубы. — У тебя что, рук нету?
Ронднуар фыркнул почти как конь.
— А не вы ли, прекрасная незнакомка, набросили на меня аркан?
Милка вспыхнула.
— Какая уж тут незнакомка, я у тебя на спине сидела...
Ронднуар невольно сбавил пыл.
— Да, такое у меня впервые, — согласился он. — И я не хочу вас расстраивать, но вам придется меня отвязать. У меня дела в таверне, в дверях которой вы на меня так неожиданно... обрушились.
Чем обходительнее он разговаривал с Милкой, тем больше ей казалось, что он издевается. Ну не могут аристократы так себя вести с простолюдинами. Даже если они ходят на четырех ногах и кушают вилкой сено.
Кстати.
— Эй, слушай-ка... Ты есть хочешь? — нехотя уточнила конокрад. Ей не хотелось вести кентавра в свои конюшни, но иного выхода она не видела.
Зато его видел Ронднуар. Вернее, он пока еще так считал.
— Вы можете меня отпустить и не утруждать себя моими потребностями, — предложил он.
Милка тяжело вздохнула. Пришло время поговорить о главном.
— Если б я могла, давно бы уже вжарила тебе кнутом по заду для скорости, и скакал бы ты на все четыре стороны.
— Кто ж вам запрещает, дорогуша? Я, конечно, не имею в виду "вжарить по крупу", вы по нему уже прошлись, но тем не менее...
— Ох, да замолчи ты, — оборвала его Милка. — Я не могу тебя отпустить. Это отвратительная примета, все люди нашего ремесла ее знают. Если ты увел лошадь, ее нужно сбыть, убить или содержать. Если отпустить лошадь, на ней верхом ускачет удача.
Ронднуар снова фыркнул.
— Крестьянские предрассудки, милая моя, не больше.
— Я тебе не милая, — хмуро поправила Милка, поднимаясь с земли. — Мои предрассудки — теперь твои предрассудки. Подставляй спину.
— Вот еще, — Ронднуар вздернул подбородок. — Я что, ездовая лошадь?
Милка погладила пристегнутый к поясу кнут.
— Я лучше останусь тут привязанным, — чуть менее уверенно сказал Ронднуар.
Милка выпустила кнут и ненавязчиво коснулась рукой нагайки.

***
— Возьмись ты за плечи и не мучайся, женщина, — посоветовал Ронднуар получасом позже.
Милка постоянно сползала с него, и он успел устать из-за необходимости чуть сгибать передние ноги, чтобы она не съехала к нему на хвост.
— Ты лучше думай, кто может тебя у меня купить, — посоветовала Милка и сильнее сжала ноги, с трудом удерживаясь на спине кентавра.
— О-о-о... — колко протянул кентавр. — Был бы я человеческим мужчиной, я бы... оценил.
— Я тебе оценю! — Милка все-таки ухватилась за плечи Ронднуара, чтобы не производить больше двусмысленных действий своими ногами. — Покупателя придумал?
— Я не верховое животное, — снова заладил кентавр. — Я не продаюсь. Ты жмешься к моей спине своим внушающим невольное уважение декольте, — добавил он с сомнительной деликатностью.
— Я тебе сейчас уздечку в рот запихну, — пообещала Милка, торопливо откидываясь назад.

***
— Какое очаровательное стойло.
— ...
— Не могу не признать, вы потрясающе держитесь в седле.
— ...
Должен сказать, когда я впервые разглядел ваше лицо...
— Ради Бога, жуй сено и молчи! — рявкнула Милка.
Проклятое животное изводило ее уже третий день. Стоило зайти в конюшню, как он начинал разговаривать. Когда приходилось его кормить, он разговаривал тоже. Даже во время дремы, по ночам, он иногда что-то неразборчиво произносил.
— Куда вы? — в голосе кентавра сквозила неприкрытая издевка. — А скрасить мою трапезу беседой?
Милка захлопнула ворота и решительно направилась в дом.

***

Спустя неделю Милка не выдержала:
— Давай продадим тебя Коркунову.
— Ни в коем случае, только не Коркунов. Он же Темный маг, напрягите голову! — нахмурился Ронднуар. — Разве я могу допустить, чтобы моя судьба напрямую зависела от...
— Но у тебя же с ним было какое-то дело! — перебила Милка.
— У меня и с вами сейчас есть дело, но это не значит, что я бы доверился вам добровольно.
Кентавр переступил с ноги на ногу.
— А что насчет твоей семьи?
— Младший кузен умрет от смеха.
— Ну и? Зато ты будешь свободен и...
На этот раз Ронднуар перебил Милку сам.
— Мандерли будет участвовать в моей покупке только через мой труп! — жестко сказал он.
По спине у Милки пробежали непрошеные мурашки.
— Через твой круп он будет в ней участвовать... — пробормотала она, чтобы не остаться в долгу.

***

— Дорогая моя.
Милка вздрогнула. Она надеялась пройти через конюшню, не разбудив Ронднуара, но он спал на удивление чутко.
— Вы вчера привели новую лошадь.
Кентавр не спрашивал, а утверждал, и Милка не могла взять в толк, что ему нужно.
— Привела.
Ронднуар переступил с ноги на ногу.
— Прекрасная кобыла, трехлетка, пегой масти.
— Отлично разбираешься в родственниках, — отрезала Милка. Она никак не могла понять, к чему клонит ее питомец.
Ронднуар подкупающе улыбнулся.
— Не затруднит ли вас перевести ее в мое стойло?
Милка удивленно округлила глаза.
— Зачем это?
Ронднуар посмотрел на нее снисходительно.
— Мне ли вам объяснять, что я наполовину лошадь, и... — он не стал продолжать.
Пару мгновений Милка обдумывала его слова, а потом едва не выронила корыто с овсом.
— Ах ты... чертово животное!
— Ну почему сразу животное... — мягко заметил кентавр.
В этот раз он даже не оскорбился, и вскоре стало понятно, почему.
— Ничто человеческое мне тоже не чуждо, — сообщил он и смерил Милку весьма и весьма оценивающим взглядом.
— Чтоб тебе... Всех лошадей мне перепортишь, чудовище! — рявкнула она и выскочила из конюшни.

***

— Знаете... А ведь я мог бы сам себя у вас купить.
Милка замерла, едва не выронив щетку, которой терла бока пегой кобылы.
— И ты молчал? Черт тебя возьми... Сознавайся, когда ты до этого додумался?
Она чувствовала смесь смущения и злости. Эти чувства последнее время сопровождали каждый ее визит в конюшню.
Ронднуар помолчал немного и снисходительным тоном сообщил:
— Это пришло мне в голову недели две назад, когда вы упомянули моих братьев. У нас ведь общее состояние.
Милка бросилась к его стойлу.
— И ты молчал?!
Кентавр достал свою щетку и, как ни в чем не бывало, принялся расчесывать свой лоснящийся бок.
— Вам это все равно не поможет, — наконец соизволил произнести он.
Милка скрестила руки на груди.
— Это почему же?
Ронднуар проследил за ее последним жестом, задержал взгляд на декольте и расплылся в издевательской улыбке:
— А я не буду себя у вас выкупать.
— Что?
Он протянул руку и вытащил травинку из ее растрепавшихся волос.
— Я здесь прижился. Вы не одолжите мне другую щетку?

@темы: Джен, Гет, Юмор, Милка, Ронднуар, Кисель!АУ, PG, Фанфики

---

Воздушный змей

[Айя-Айрен]

Название: Воздушный змей

Автор: Айя-Айрен

Размер: драббл

Пейринг/Персонажи: Ронднуар/Роше, намек на Роше/Рафаэлло

Категория: слэш

Жанр: романтика, POV Нуара

Рейтинг: PG

Краткое содержание: "Я ненавижу его. Потому, что он забрал того, кто мне дороже всех."

Дисклеймер: Конфеты и марки принадлежат своим правообладателям.

Предупреждения: OOC, возможно

Я ненавижу его. С момента появления и до сих пор. Белобрысая мразь.

Я ненавижу его всей душой. Потому, что он забрал того, кто мне дороже всех на свете.

Я говорю о Рафаэлло. Я знаю причину этой ненависти. Не хочу знать, не хочу признавать ее, но от себя самого не сбежишь, не спрячешься - ни за выпивкой, ни с самой лучшей шлюхой.

Причина проста и постыдна. Она в том, что я люблю Роше. Своего близнеца. Люблю не так, как положено любить братьев. Это злая, темная страсть, похоть, собственническая ревность, жажда оберегать, отдать ему все, что только могу, в обмен на него всего.

Разумеется, Роше ничего об этом не знает. Еще бы он знал: я никогда этого не скажу ему. Он - мой единоутробный брат, мужчина. Я просто не имею никакого права на эту любовь: я обязан жениться на достойной девушке ради продолжения рода и блага клана. Все - ради блага клана.

Но право на ненависть я имею. И я ненавижу. Сижу на бортике старинного фонтана во дворе дома и мечтаю удавить белобрысую мразь ее собственным галстуком. Они там с Роше в саду - я издали слышу их смех.

Я вспоминаю день, когда наш чересчур любвеобильный папаша привел в дом тринадцатилетнего подростка - Рафаэлло и приказал заботиться о новом члене семьи. Я выполнил его наказ как мог: пристроил Рафаэлло в престижную закрытую школу, обеспечил ему пристойный гардероб, обустроил быт - словом, дал все, что был должен. Я не ненавидел его тогда, нет. Просто отнесся равнодушно - как к очередному плоду любви нашего папаши. Быть может, его искренность, доброта и, вместе с тем, фамильная внутренняя твердость, со временем завоевали бы мое сердце... Если б не вмешался в это дело Роше.

Он-то не мог игнорировать новичка. Со временем они совсем спелись. Все выходные Роше теперь проводил с возвращавшимся из школы Рафаэлло. Я с почти болезненным вниманием следил, как Роше держит его руку, обучая стрельбе, как они вместе бегают по холмам, как Рафаэлло дремлет на плече Роше, когда машина привозит их с фуршета домой.

Роше совсем забыл обо мне. Больше не было ни партий в бильярд, ни прогулок верхом по утрам, ни беседы за стаканом коньяка. Я видел Роше только на деловых переговорах.

Я скриплю зубами и думаю: очень ли неправильно будет - отравить своего же брата?..

Их голоса раздаются совсем близко. Я вскидываю голову: от холма ко мне бежит Рафаэлло, а следом степенно идет Роше.

Рафаэлло подбегает ко мне. Лицо его раскраснелось от бега, волосы растрепались. В руках он держит несуразного пестрого воздушного змея.

- Нуар, пойдем с нами запускать змея?! - выпаливает он.

- У меня полно дел. - отрезаю я.

- Отдай их секретарям. - говорит подошедший Роше. - Я так редко тебя вижу теперь: ты всегда занят. Пойдем с нами. Пожалуйста. Я так по тебе соскучился.

Я соглашаюсь - тут же. Потому что он попросил.

- Ур-ра! - Рафаэлло бросается обнимать меня - виснет у меня на шее. Я терплю это - только потому, что с другой стороны меня обнимает за плечи Роше.

Я даже думаю вдруг, что не такой уж Рафаэлло и мерзкий.

Он уносится вперед по холму, а мы с Роше степенно идем следом. Я улыбаюсь широко и счастливо. Чувствую себя дураком, но дураком счастливым.

- Ого, это каменное лицо способно на улыбку! - смеется Роше. - Братец подарил мне новое бесценное мгновение!

Он берет меня за руку, переплетает свои пальцы с моими. И мы идем запускать воздушного змея

@темы: Роше, Рафаэлло, Ронднуар, Классик!АУ, PG, Слэш, Фанфики

---

Фея и сатир

[Айя-Айрен]

Название: Фея и сатир

Автор: Айя-Айрен

Размер: планируется миди

Пейринг/Персонажи: male!Альпен Гольд/fem!Ферреро Рафаэлло, другие персонажи

Категория: гет

Жанр: экшн, романтика

Рейтинг: PG-13

Краткое содержание: История любви и непростых взаимоотношений сына русских бизнесменов и наследницы семьи итальянских мафиози

Дисклеймер: Конфеты и марки принадлежат своим правообладателям.

Предупреждения: Образ Альпен Гольда и девушки-Рафаэлло, как и некоторых других героев, может не совпадать с принятыми в фандоме.

1. Фея с алыми глазами

Блюберри Й. никогда особо не любил гостить у своей итальянской родни. По большому счету, весь их род принадлежал к американскому клану Крафт, но сами себя Альпен Гольды считали русскими - по той стране, где в 1994 году первый их представитель увидел свет. У Блюберри было братьев, сестер и кузенов с кузинами больше, чем можно пересчитать на пальцах обоих рук - это если не иметь ввиду родню с Польши и Украины, которых мальчик никогда не встречал. Он не был еще взрослым, как его старшие братья, близнецы Филберт и Ф. Рейзинс, и о делах своей семьи особо осведомлен не был. Да какое ему вообще было дело до непонятных биржевых сводок и заумных документов? Когда тебе всего десять лет, больше хочется бегать по лугам, играть в войнушку, купаться в речке и делать еще миллион столь же интересных дел.

Вот и сейчас Блюберри бежал во весь дух по лугу, воображая себя как минимум отважным героем, ловким и быстрым, как ветер, а на самом-то деле - главой семьи.

- Тра-та-та! - выстрелил он в воображаемого противника. - Ага, ты от меня не спрячешься, мерзкий.. м-м.. мерзкий фашист!

И тут же Блюберри на кого-то налетел - по своей всегдашней привычке не смотреть под ноги и по сторонам.

- Простите, но я совсем не фашист. - произнес нежный голос. - Вы не ушиблись?

Блюберри поднял взгляд - оказалось, что налетел он на девочку. Даже скорее - на сказочную фею. Потому что у простых девчонок не бывает таких длинных-предлинных, до самого пола, белых волос. И таких розоватых, как леденец, глаз. И девчонки не носят такие вот пышные, как будто из сказки, платья с алым бантом на талии. И девчонки не говорят, будто взрослые.

- Нет... Нет, я в порядке. Прости, я тебя не хотел толкнуть. - смущаясь и оттого еще хуже подбирая итальянские слова, буркнул Блюберри.

- У Вас такой смешной акцент! - засмеялась фея. - Вы точно не итальянец!

Увидев, что фея не злится на него, Блюберри ответил:

- Я - из России.

- Это там, где всегда снег? - спросила она, наклонившись, чтобы сорвать цветок.

- У нас не всегда снег! - горячо заспорил Блюберри. - У нас и весна есть, и лето, и осень!

Нет, она точно не была простой девчонкой - ведь уже 5 минут спустя Блюберри шел по лугу рядом с ней, помогая собирать букет и рассказывая о своей Родине.

Девочка слушала, не перебивая и иногда задавала вопросы. Закончив рассказ о праздновании Нового года, Блюберри спохватился, что даже не представился. Братья и отец учили его хорошим манерам, но он всегда все забывал.

- Я, кстати, Блюберри! - сказал он все-таки.

- Мое имя - Рафаэлла Ферреро. - ответила девочка, протянув ему свою белую ручку. - Рада знакомству!

Блюберри, не долго думая, потряс ее руку. Рафаэлла засмеялась и отдернула ее.

- Прости, мне пора идти! Мои братья ждут меня к обеду. Надеюсь, мы еще встретимся. Завтра я снова приду сюда утром. До свидания, Блюберри!

- Пока, Рафаэлла!

...Блюберри открыл глаза, потер их. Надо же - заснул прямо головой на распечатке финансовых сводок! И опять ему приснилась та детская встреча. Прошло уже 11 лет с тех пор, он больше не ребенок, а полноправный член известной семьи бизнесменов. Теперь-то он знал, что протянутую ему "дамой" руку следовало поцеловать.

Не то, чтоб он, Блюберри, больше не видел Рафаэллу. Они еще встречались тогда, в его летний отдых в Италии. Рафаэлла была милой, умной и доброй девочкой. Он научил ее стрелять из рогатки, удить рыбу, кататься на тарзанке, отыскивать в лесу грибы и еще многим вещам. Рафаэлла всегда была веселой, смеялась и улыбалась. Она была действительно необычной девочкой - не ныла, не жаловалась, не ревела. Но ее частная жизнь была для Блюберри потемками: где она живет? Кто ее семья? Почему она всегда уходит к обеду, где бы они не были, чем бы не занимались? Почему не хочет прийти к нему в гости?..

Ответы на эти вопросы Блюберри получил только многие годы спустя, став взрослым и озаботившись делами семьи. Тогда он и узнал о клане итальянских мафиози Ферреро, о старшем из них - безжалостном Ронднуаре и его младшем близнеце Роше, о младшем брате его подруги - Тэйке и младшей сестре со странным именем Кинди. Вообще, клан был обширным и включал в себя почти так же много членов, как его собственная семья.

"Забудь о ней! - в один голос говорили ему старшие братья. - Мы не в ладах с Ферреро, да и она - не пара тебе. Подумаешь, детская дружба!"

Блюберри понимал, что Фил и Рейз говорят дело. Что интересы семьи - превыше всего. Но он никак не мог забыть ее - беловолосую фею из детства. В конечном итоге, 21 - этот тот возраст, когда люди еще способны верить в чудо.

Блюберри решил, что сделает все, что в его силах, но непременно узнает, какова теперь девочка, до сих пор гостящая в его снах.

-----------------------

Примечание автора:

Блюберри Й. Альпен Гольд - Bluberry Yogurt - шоколад "Альпен Гольд" с чернично-йогуртовой начинкой.

Филберт и Ф. Рейзинс Альпен Гольды - Filbert & F. Raisins - самые первые шоколадки марки "Альпен Гольд" со вкусом фундука и фундука с изюмом соответственно.

Компания "Альпен Гольд" располагается на территории России, но принадлежит к сети американской компании-производителя упакованной пищи "Крафт" (за подробностями к Гуглу, автор плох в английском).

Рафаэлла Ферреро - конфета "Ферреро Рафаэлло".

Кинди Ферреро - шоколадное яйцо "Киндер Сюрприз" (да, это тоже марка "Ферреро"

Тэйк Ферреро - драже "Тик-Так" (да-да, и он тоже этой фирмы).

Ронднуар и Роше Ферреро - соответственно, именно эти конфеты.

Фанфик в процессе написания, продолжение - в комментариях

@темы: Гет, Роше, Рафаэлло, Ронднуар, Ферреро Гарден, Тик Так, Киндер, PG-13, Фанфики

---

[Рина Ли]

1. Итак, ВТФ все-таки почти закончилась, а мы с радостью объявляем вам о результатах! Наша команда старалась проявить себя изо всех сил и заняла 11-е место! Мы сочли это достойным поводом для бочонка кактусового пива (и даже не одного!), поэтому поздравим команду с таким достойным местом и будем ждать летней ФБ.
И, разумеется, мы выражаем огромную благодарность ко всем, кто читал нас, голосовал и поддерживал! Фандом этого не забудет)

2. Пользуясь случаем, напомним, что 20-го числа официально начнется Ассорти-лотерея и будут вывешены линейки с персонажами. Будем рады видеть всех
Подробности в сообществе.

<div align="center"><a href="http://assorti-loto.diary.ru/"><img src="http://savepic.ru/4314088.png"></a></div>

Вопрос: Поздравить команду?

1. ДА!		36	(100%)
Всего:		36

@темы: Административное, Реклама

---

[Рина Ли]

Напоминаем, что 15-го последний день голосования за спецквест!

Наши выкладки по-прежнему можно увидеть здесь:
Визитка (голосование тут, верхний пост по тегу); закрыто.
Текстовая, низкий рейтинг (голосование тут); закрыто.
Визуальная, низкий рейтинг (голосование тут); закрыто.
Текстовая, высокий рейтинг (голосование тут). закрыто.
Визуальная, высокий рейтинг (голосование тут); закрыто.
Челлендж (голосование тут) закрыто.
Бонус (голосования нет)
Спецквест (голосование тут, за команды, а не за работы!); закрыто.
Итоговое голосование (за команды); закрыто.
Внеконкурс (голосования нет)

Мы (напомним на всякий случай!) WTF Assorti.
Форма голосования такова: от трех до пяти команд, первому месту в вашем списке причисляют три балла, второму - два, третьему, четвертому и пятому - один.
Искренне надеемся, что вы ознакомитесь и с прочими достойными кандидатами, и не забудете проголосовать за нас)
Ждем вашей поддержки и критики!

запись создана: 03.02.2013 в 16:14

@темы: Реклама

---

Это случилось со мной внезапноХд

[Эн_Вольт]

Продолжаем нести с треда бредХд
Без названия
Автор: Вольт
Бета: Линден
Пейринг: Рондо/Орбит
Категория: гет
Рейтинг: от PG-13 до R
Жанр: почти BDSM
Размер: драббл
Предупреждения: кинк! (фемдом, фруктики=3)

Читать))

Они все предусмотрели.
Ночное дежурство, пустые кабинеты, приглушенный свет — и ни души. Но Орбит все равно невольно содрогался. Если их случайно обнаружат, можно будет смело прощаться с должностью. И с положительными рекомендациями тоже.
Он быстро разделся, пошарил в ящике стола, извлек оттуда бинт и принялся деловито накладывать повязку на глаза. Это было одним из обязательных условий: он ничего не должен видеть. Когда с перевязкой было покончено, он привычным движением облокотился на стол.
И как раз в этот момент услышал, как по коридору стучат каблуки.
Щелкнул замок — это Рондо запирала дверь на ключ. Рядом прошелестел медицинский халат. Потом Рондо аккуратно соединила руки Орбита, и он почувствовал, как их стягивает бинт.
— Не туго? — заботливо переспросил нежный женский голос.
Орбит отрицательно покачал головой.
— Нет.
Повязка стала ощутимо туже. Орбит прикусил губу и прогнулся в спине. Он не мог ее видеть, но чувствовал пьянящий запах женских духов. Ладони Рондо продолжали порхать вокруг его рук, перетягивая их все сильнее. Локон, видимо, выбившийся из строгой прически, едва уловимо коснулся щеки.
— Ты так... близко?
Вместо ответа она слегка дернула связанные руки и зашелестела пакетом.
В пакете был сюрприз. Каждый раз новый.
Орбит почувствовал невольную дрожь напополам с желанием. Рондо была от него в двух шагах, и при этом он знал, что ее не получит.
— Открывай рот.
Он послушно разомкнул губы.
Сейчас надо будет угадывать. Это нетрудно.
Что-то мягкое коснулось его лица, а потом Рондо с необходимой долей аккуратности протолкнула ему в рот кусочек банана.
Орбит едва удержался от стона и пошире расставил ноги. Рондо тихо засмеялась ему на ухо.
— Отгадал?
В горле внезапно пересохло, и Орбит кивнул.
Рондо провела рукой по его спине, погладила лопатки, а потом сильно надавила на поясницу.
— У меня есть еще один. Хочешь?
Орбит опустил голову на перевязанные бинтом руки и хрипло ответил:
— Да.

@темы: Рондо, Гет, Орбит, Классик!АУ, R, PG-13, Фанфики

---

[Рина Ли]

Итак, по мотивам этого поста, мы решили, что все-таки проводим лотерею.
Линейки - обязательные с персонажами и необязательные с жанрами, рейтигами, хуманизацией/нехуманизацией и типом (слэш/гет/джен/фем) - будут вывешены 20-го марта (мы обязательно напомним!). Разбирать числа можно будет до 23:59 31-го марта, или, само собой, до тех пор, пока числа не закончатся)
Времени на исполнения - до 15-го апреля включительно, после этого мы выложим все фики и будет проведено читательское голосование, где будут выбраны лучшие работы в определенных номинациях.
Исполнять можно как и фиками, так и артами. От фика требуется размер от 800 слов, от арта - мало-мальские детальная прорисовка. Один юзер может брать любое количество цифр, но, разумеется, только в том случае, если обязуется все выполнить)
Более подробные правила будут опубликованы позже, в специальном сообществе, где и будет происходить лотерея.
А после этого (или, возможно, даже до) начнется прием участников в команду на летнюю ФБ, не забывайте об этом)

@темы: Административное

---

[Белка Натса]

Название: В лес за мухоморами
Автор: Белка Натса
Персонажи: Несквик, Орбит, где-то за кадром Дирол.
Категория: джен, вероятно - преслэш.
Жанр: повседневность.
Рейтинг:PG
Предупреждения: пионер!АУ

— Дирол Анафероныч, у меня обеденный перерыв, я прогуляться! — громко сообщил молодой практикант, Орбит Фруктиков, поспешно прикрывая за собой дверь. — Буду скоро, не ищите!
— Лентяй! — неодобрительно припечатал Дирол ему вслед, но Орбит его, наверное, уже не слышал.
Практика в пионерском лагере на проверку оказалась делом забавным и легким, хотя временами строгий режим даже раздражал. Впрочем, Орбит и сам провел свое детство в таких лагерях, хоть уже и успел отвыкнуть. Но условия его почти не смущали, а природа действительно радовала — и речка, на которую он изредка ходил в компании друга-вожатого, и небольшой лесок рядом.
К речке он сейчас и собирался. Еще во время прошлого похода он углядел несколько дач на другом берегу, а друзья рассказали, что там живет добрая бабушка, которая всех угощает домашними пирожками и вареньем. Вожатые, разведав, наведывались к ней постоянно, а сейчас к ней вроде бы даже приехал внук — парень их возраста.
Внука Орбит заметил сразу. Впрочем, такого трудно было не заметить.
— Ловись, кролик, большой, маленький, — приговаривал он, усевшись с удочкой на берегу. Действительно их возраста — ну, может, немного старше, только смотрится совсем ребенком. Растрепанный какой-то. Орбит и то посолиднее будет.
— Не водится тут рыба, — как ни в чем не бывало, заметил он, садясь рядом. — Я Орбит. На практике тут рядышком, в лагере. А ты?
— Да и не нужна мне рыба, — рассеяно ответил тот, наматывая леску на палец. — Я на кроликов охочусь. Несквик, кстати.
— А почему в воде? — изумился Орбит, поглядывая на нового знакомого с легкой опаской. Может, ну его? Вдруг не в себе?
— Ничего ты не понимаешь, — хмыкнул Несквик, чуть погодя встал и принялся собирать свои снасти. — Весь клев сбил, — сокрушенно добавил он, укоризненно посмотрев в сторону Орбита.
— Прости, не знал, что кролики так легко пугаются, — рассмеялся Орбит. — А ты здесь отдыхаешь?
— Живу пока, — уклончиво ответил Несквик, пряча снасти где-то в камышах. — С бабушкой, но она уехала вчера, я тут один.
— Уехала? — огорчился Орбит, тоже поднимаясь и болтая босой ногой в воде. — Жаль. Варенье вкусным было.
— Вернется еще, — пожал плечами Несквик. – В город уехала.
Орбит вздохнул, а Неск тем временем достал из кармана самокрутку, спички, с наслаждением затянулся.
— Не кури ты, — не выдержал Орбит. Тут же взыграла профессиональная гордость. — Думаешь, легким так просто? Опасно все это.
— Ерунда, — беспечно махнул рукой Несквик. — Зато оно здорово. Вот ты попробовал когда-то? — он хитро прищурился.
— Курить? — Орбита передернуло. — Нет и не собираюсь.
— Попробуй, — тут же предложил Нексвик и протянул самокрутку, свою, недокуренную. — Не бойся, от одного раза не будет ничего. Или совсем слабо, что ли?
Орбит передернул плечами, презрительно поглядел на самокрутку. Потом на Несквика. А потом неожиданно согласился.

— Ой во поле бере-е-е-е-еза стояла-а-а, — нестройно пели они хором примерно через полчаса. Самокрутки у Несквика оказались особыми, табаком там явно и не пахло. Орбита с непривычки схватило, а Несквик, видимо, выкурил их порядочно и до его прихода.
— Идем собирать мухоморы? — вдруг внезапно предложил Несквик. — Тут лес. Их там наверняка целые стада!
— Нет, — не слишком уверенно возразил Орбит. — Косяки. Как рыб.
— Косяк у тебя в руке, — захихикал Несквик и, взяв Орбита за руку, все-таки потащил его в лес. Про лагерь оба как-то забыли.

— Меня выгонят, — лихорадочно бормотал Орбит, когда через какое-то время, когда туман из головы немного выветрился. — Несквик, убью!
— Зато повеселились, — флегматично отреагировал тот, догоняя нового друга. — Ну, сколько тебя не было? Час? Два?
— Пять часов! — почти истерически ответил тот, уже тяжело дыша — бежать оказалось далеко. Вдруг он резко остановился, замерев на месте. — Неск… а мы куда бежим вообще?
— В чащу, — невозмутимо ответил тот. — Уже минут пять. Мы заблудились, Орбит.

— Теперь меня точно выгонят, — как-то потерянно проговорил Орбит, прислоняясь спиной к ближайшему дереву. — Мы уже час тут плутаем. Или больше. Солнце почти зашло. Ночью точно не выбраться.
— Да он же не такой большой, этот лес, — с сомнением проговорил Несквик. — Я тут уже как-то терялся, ничего, нашелся…
— Лучше б не находился, — огрызнулся Орбит. — Вот и что нам сейчас делать?
— Ты же должен знать все эти штуки, нет? — поинтересовался Несквик, тоже садясь на землю рядом. — Ну, мох там с какой стороны растет… ягоды там… мухоморы…
— Мухоморы, — передразнил Орбит. — Я врач, а не вожатый.
— Хорошенький же из тебя врач, — хохотнул Несквик.
Орбит уничтожающе поглядел на него. Это приключение определенно успело ему надоесть.

— Мне кажется, я вижу реку, — Несквик вдруг остановился, напряженно вглядываясь вдаль. — Да, точно, вон там поблескивает вдали.
— Мы спасены! — возликовал Орбит, уже совсем утративший надежду. — Идем туда немедленно!
Несквик улыбнулся и снова припустил за уже набравшим скорость другом.

— Словом, остаешься ты тут только потому, что без помощника на неопределенный срок остаться я не могу, — закончил, наконец, Дирол Анаферонович. — Учти, Орбит, еще раз такое повториться — вылетишь немедленно, и прощайся со своей светлой мечтой спасать людей от смерти.
— Да, даю слово, больше такого не будет, — уныло кивнул Орбит, хотя на самом деле в душе у него все пело. Отделаться только выговором, даже без огласки — вот это удача! — Можно идти?
— Иди уже, — вздохнул Дирол. — И как с такими только работать…
Орбит, счастливо улыбаясь, выбежал из кабинета. А знакомство с Несквиком, пожалуй, все-таки стоит продолжить. Как-нибудь. При случае.

@темы: Джен, Несквик, Орбит, Пионер!АУ, Фанфики

---

Тащу из треда

[Ассорти-анон]

Название: Пока не погаснет свет
Автор: не палится
Бета: нет
Персонажи: Тик Так, Натс\Сникерс
Категория: слэш
Жанр: пичалька ангст, драма, deathfic
Рейтинг: ? ну за мрачняк пусть будет PG-13
Краткое содержание: последние люди на Земле после экологической катастрофы уже не пытаются выжить, просто ждут...
Предупреждения: всеумерли. Совсем все.


- Я хочу есть, - жалобно прошептала девочка. Маленькая, лет шести не больше. Тонкие косички - крысиные хвостики, да и сама-то почти прозрачная, в чём только душа ещё держится?
- Ешь, - равнодушно откликнулся Тик Так. - Вон...
Он вяло махнул рукой в сторону детской площадки, где вповалку лежали тела. Первое время мёртвых ещё хоронили, потом сил не осталось.
Пошатываясь, девочка добрела до трупов и с рычанием вцепилась зубами в руку ближайшего из них. Кровь брызнула на белое платьице. Тик Так знал, жить ей осталось немного, и, возможно, гуманнее было бы прекратить её мучения, но он не мог. Нет, мораль была не при чём, он просто физически не сумел бы сейчас даже поднять камень достаточно тяжёлый для того, чтобы раздробить ей голову. Тик вообще не понимал, почему он ещё жив. Все, кого он знал и любил погибли один за другим, а он, страдающий всеми болезнями, включая ещё неизученные, всё ещё дышал отравленным воздухом умирающей планеты. Впрочем, может на Земле ещё и остались места, до которых не добралось заражение, он не знал, но это было уже и неважно. Он понимал, что его шансы на спасение стремятся даже не к нулю, а скорее к минус бесконечности, и был рад этому. Зачем жить, если все, кто был ему дорог, уже мертвы?
Люди веками строили предположения о конце света. Судный день, гнев божий, метеорит, глобальное потепление - что только не называли в качестве его возможной причины. Реальность оказалась проще и страшнее. Взрыв на химзаводе и выброс в воздух вредных веществ в количестве, достаточном для отравления всей атмосферы планеты даже пышущих здоровьем атлетов превратил в инвалидов, доживающих свои последние дни.
Семья Тика погибла сразу. Им, можно сказать, повезло - они даже не успели понять, что произошло. В момент катастрофы семейство Ферреро оказалось почти в эпицентре взрыва. На химзавод они поехали, чтобы решить вопрос об инвестициях. Им обещали экскурсию по всем цехам, поэтому даже не играющие пока ключевых ролей в семейном бизнесе Рафаэлло и Гарден отправились с Роше и Нуаром. Лишь Тик Така с собой не взяли, решив, что с его аллергией на всё на свете, его только там и не хватало. Поэтому он не погиб вместе с ними, и был обречён на медленную и мучительную смерть в одиночестве.
Впрочем, с ним, конечно, был Дирол. До самого конца... своего, как это ни странно. Три дня, три чёртовых дня, он умирал на руках Тика, пока не захлебнулся собственной кровью, хлеставшей из лёгких. Теперь пришёл и его, Тик Така, черед. "Где ты задержалась, старуха с косой? - думает он. - Приходи скорее, я заждался". Но смерть не спешила принять его в свои костяные объятия.
Тик медленно поднялся со ступеней больничного крыльца, он больше не мог просто сидеть и ждать. Каждый шаг давался ему с трудом, но он брёл по улице, стараясь не смотреть на голые деревья, жёлтое небо и валяющиеся прямо на дороге трупы. Негромкое шарканье его подошв было единственным звуком, нарушающим тишину. Поэтому внезапный гитарный аккорд произвёл эффект взрыва.
- Я просыпаюсь в холодном поту,
Я просыпаюсь в кошмарном бреду,
Как будто дом наш залило водой,
И что в живых остались только мы с тобой.
Незнакомый голос, хриплый, постоянно прерывающийся кашлем, всё ещё был красивым и сильным, несмотря на то, что дни его обладателя сочтены, и чтобы понять это не нужно иметь медицинского образования. Тик Так пошёл на звук, не задумываясь, зачем он это делает.
- Слушая наше дыхание,
Я слушаю наше дыхание.
Я раньше и не думал, что у нас
На двоих с тобой одно лишь дыхание.
Голос раздавался из-за густых зарослей шиповника. Тик Так раздвигал ветки, не обращая внимания на впивающиеся в руки шипы. Он боялся, что искать проход уже слишком поздно, он не успеет, поэтому пробирался напрямик. Вскоре перед его взглядом возникла следующая картина. На крыльце недостройки, которую он так часто видел из окон больничной палаты, сидели два парня. Один из них - в жёлтой майке и очках - бренчал на гитаре, второй привалился к нему, запрокинув голову и глядя пустыми глазами в небо. Рядом с ним валялся скейт, на который его владелец уже никогда больше не встанет.
- Я пытаюсь разучиться дышать
Чтоб тебе хоть на минуту отдать
Того газа, что не умели ценить
Но ты спишь и не знаешь...
Взгляд Тик Така застыл на пальцах, перебирающих струны, но сфокусировать зрение ему становилось всё труднее."Когда успело стемнеть, - с удивлением подумал он. - Ведь только что был день, разве..."
Завершить мысль он не успел, ибо смерть, наконец, проявила милосердие, навсегда избавив его от страданий.

***
- Когда станет неважно свое и чужое,
Когда на Земле нас останется двое.
Наступит самый последний в мире рассвет,
И мы пропадем на многие тысячи лет...
Сникерс полулежал на каменных ступенях, навалившись на Натса. Он был уже не в силах сидеть без опоры. Поминутно кашляя и схаркивая кровавые сгустки, он тем не менее старался подпевать, но его голос звучал настолько слабо, что он сам себя не слышал. Впрочем, он бы не был собой, если бы даже в таком состоянии потерял присутствие духа.
- Слышь, Натс, а я вот думаю... - начал он.
- Внезапно, - Натс даже отложил гитару. - Давно начал? Раньше за тобой такого не водилось.И о чём ты задумался?
- О червях, - жизнерадостно поделился Сникерс.
- Друг мой, ты не перестаёшь меня удивлять. И что черви?
- Сдохли, - пояснил Сник. - Кто ж будет жрать наши бренные тела, когда эта хуйня закончится? Вот, скажем, ты покусишься на мой хладный труп, а?
Он рассмеялся, ну, во всяком случае попытался, но согнулся в очередном приступе кашля.
- Если ты настаиваешь, - в глазах Натса отразилась тревога, но он продолжил в том же позитивном духе, чтобы поддержать Сникерса. - Правда, ты поди жёсткий, невкусный.
- А ты попробуй!
Сник уронил голову на плечо Натса. Силы покидали его, и чем дальше, тем быстрее. Всё это было невыносимо. Натс малодушно пожелал было умереть первым, но мысль о том, что тогда Сникерс останется один, заставила его изменить просьбы, посылаемые высшим силам. Не то, чтобы он в них верил...
"Пожалуйста, пусть ему станет лучше", - просил он, прекрасно понимая, что это будет за "лучше", но сказать это прямо Натс не мог.
- Пробовал и не раз. Таки невкусный.
- Ты просто не понял, давай ещё!
Натс обнял Сникерса, притянул к себе и поцеловал в губы, холодные, словно лёд. У него и у самого уже темнело перед глазами, и он подумал, что было бы идеально, если бы всё закончилось прямо сейчас для обоих одновременно...
- Ты это... я там тебя дождусь, понял? - даже целуясь, Сникерс продолжал болтать, потому что иначе было слишком страшно, хотя в этом он не признался бы и себе. - Ковровую дорожку расстелю, и всё такое. Оркестр, туш! И эти, как их... конфетти...
Он снова хрипло рассмеялся и вдруг затих. Насовсем.
- Я скоро, - пообещал Натс, укладывая его на крыльцо. - Жди, мне недолго осталось.
Без Сника мир впал в безмолвие. Тишина причиняла почти физическую боль, поэтому Натс взял гитару и заиграл.
- Нас было двое последних людей на Земле,
Никто никогда не придет ни к тебе ни ко мне.
Он пел, глядя, как ядовитый ветер гоняет по дорожке стайку пожухлых листьев, и его голос становился всё слабее и слабее.
- Я буду смотреть тебе вслед,
Пока не погаснет свет,
На всей Земле не погаснет свет...
И свет погас, даруя ему успокоение.

@темы: Сникерс, Натс, Тик Так, Классик!АУ, Слэш, PG-13, Фанфики

---

Скетчи из тредов

[Усатый Конфет]

Свалкааа

Название: Мишани
Автор:  Sylenth
Персонажи: Мишка Северов, Мишка Косолапый
Категория: джен
Рейтинг: G



Название: Без очков
Автор:  Sylenth
Персонажи: Мишка Северов, Мишка Косолапый
Категория: джен
Рейтинг: G



Название: Счастье-то привалило
Автор:  Sylenth
Пейринг: Чернов/Конфеткин
Категория: слеш
Рейтинг: R
Примечание: Пионер!АУ



Название: Барс
Автор:  Sylenth
Персонажи: Раф
Категория: джен
Рейтинг: G
Примечание: Оборотни!АУ



Название: Чаю?
Автор:  Sylenth
Персонажи: Тик Так
Категория: джен
Рейтинг: G
Примечание: По мотивам фантазии анона из треда: *наливая чай, анон вдруг представил Тик Така-гейшу* (С)

@темы: Джен, Фанарт, Рафаэлло, Ронднуар, Тик Так, Мишка Косолапов, Мишка Северов, Пионер!АУ, Классик!АУ, Оборотни!АУ, R, Слэш, G

---

Парад пионеров!xD

[Ассорти-анон]

Название: Мишки на юге
Автор:

кто бы вы думали?

Мишкоавтор
Бета: до сих пор
Размер: мини
Персонажи: Мишка Косолапый, Мишка Северов, Раф Конфеткин, куча другого народу рядом
Категория: джен, пре-слэш
Жанр: флафф, юмор
Рейтинг: G
Краткое содержание: лагерные будни некоторых членов третьего звена второго отряда лагеря "Красный Октябрь". И не только!
Дисклеймер: Конфеты и марки принадлежат своим правообладателям.
Предупреждения: вбоквел по первому Пионер!АУ, про младшее поколение. Если внимательно следить, то можно узнать, как вели себя герои, когда их видели только Мишки, кто куда пошел и что сказал.

умилиться

В летней тишине лагеря мелодично свистел сверчок да пролетали иногда тяжелые неуклюжие ночные бабочки.

Аноны сладко спали.
Тред был заполнен на 77%.

Пять утра. К столовой подъехал водитель Гоги - привез дневную норму свежего молока в бидонах. Милки Вэй беспокойно зашевелился на койке.

Шестой час. Пионер-препод с АУшкой все еще проверяет тетрадиХд

Рассвело. Сторож дядя Анон (по паспорту Аноний Дайревич Непомнящий) сдал вахту и ушел в подсобку отсыпаться - вечером он обещал рассказать ребятне о войне, на которой служил, о своем подвиге на Фандомной Битве, показать ордена и спеть несколько старых песен под боян.

Пионер-автор проверял тетрадки.
- Вах, бэдненький, все сидишь? Такой молодой, зачем только взял самодеятельность? - пожалел Гоги и налил еще не поставленного охлаждаться, парного молочка в синюю кружку в горошек. - На, попей, учитэл!

Шестой час. В палате для девочек темноволосая и черноглазая Маки Красных проснулась от странного ощущения: одеяло подпрыгивало. Приподняв его, девочка завизжала от неожиданности, но вовремя прикрыла рот ладошкой: из теплого плена на нее выпрыгнула прохладная лягушка, которая, впрочем, испугалась еще больше и сразу поскакала по комнате - прямо к койке Дюшески Карамелькиной; а Маки всегда была не робкого десятка, поэтому она просто перевернулась на другой бок, почесала пятку и начала повторять таблицу умножения - первейшее средство при бессоннице.

Через две минуты детский организм легко перешел в режим сна.

***

Снаружи, под подоконником, разочарованно вздыхали Мишки - Северов и Косолапый.

- Говорил же тебе, бесполезно, - ворчал серьезный, рассудительный Мишка в очках.
- Да, ладно тебе. А давай завтра мышь в душевую притащим? - мечтательно произнес более легкомысленный белобрысый Мишка.
На том и порешили, но дела потом, а сейчас пора в корпус - отсыпаться.

Утром на линейке хмурый, невыспавшийся Северов пихнул локтем лучшего друга:
- Слыхал, Мих, сегодня купаться поведут.
- Да, Борька сказал, перед обедом, - покосился Косолапый на их краснощекого звеньевого, подобострастно пялящегося на товарища дежурного члена совета. Что ж, зато у них всегда были сносные места у костра и о всех нововведениях ребята знали заранее. А о своих проделках друзья и так никому не рассказывали - мало ли стукачей в отряде.
- А давай ночное купание устроим! - в полусне пробормотал Мишка, стараясь не закрывать глаза и криво-косо соответствовать стойке "смирно".
- Тшш! Все потом, - предусмотрительно заткнул товарища Михаил, так как на них начал поглядывать уже председатель совета отряда.


- Товарищ дежурный член совета дружины! Во втором отряде тридцать восемь человек! На утренней линейке выстроены все! Председатель совета отряда Ирис Кис-кис.

Пока совет дружины командовал "Равняйсь!", "Поднять флаг!" и прочее, Северов опять пристал:
- А когда в этом году День Нептуна? Я хочу быть нормальным индейцем, а не как в тот раз!
- Да тихо ты, я краски привез, а перья мы найдем, - успокоил Мишка.
- Хорошо бы, - усмехнулся Северов и, замешкавшись, чуть не получил локтем в лоб от Генки Взлетного, как всегда хулиганящего, пока никто не видит. Просто позор звена! Но Косолапый только фыркнул.

Наконец, с отрядами разобрались, отчеты представили, флаг подняли, и ребята бодро (а кое-кто и не очень) помаршировали в столовую, где сегодня дежурило второе звено четвертого отряда - слава пролетариату, девчонки.

***
ПОВ Северова.

День прошел сумбурно. На море их опять не водили – сказали, что, мол, на пляже санитарный день, и вообще похолодание. Друзья долго недоумевали, какой может быть на пляже санитарный день, но больше никто ничего не знал. А кто знал, тот не рассказывал. Так что время до обеда каждый провел, как хотел: Мишка что-то читал, кажется, Вальтера Скотта, Маки пришла в гости к Пете Батончикову, и они играли в морской бой на интерес, причем Петька продувал подчистую. Сам он чистил и сушил найденные накануне белые перья – Мишка сказал, что гусиные, да все равно, главное, длинные и крепкие. Почти все ребята из палаты ушли играть в футбол, не на тренировку, а так, для удовольствия. Кто-то, громко крича, играл в догонялки под окнами: наверняка, малышня какая-нибудь, первый отряд.

После обеда он радовался возможности не лежать неподвижно два часа, а порисовать, тем более такое – стенгазету. Интересные статьи уже были собраны девочками, осталось только оформить, ну они с Мишкой и вызвались – все лучше, чем смотреть в потолок, когда даже поговорить нельзя – все не только слушают, но и видят, что ты говоришь, и бурно выражают недовольство.

Так что мальчишки с выделенными за способности к рисованию Карамелькиной и Ромашкиной рьяно принялись за дело. Правда, через полчаса мимо кабинета прошла тетя Нутелла и, подмигнув, увела Косолапого, якобы перетащить кастрюли в летнюю кухню. Северов хмыкнул: ну да, конечно. Все знали, какой Мишка сладкоежка, и повара с буфетчицей, а также старшие девочки из вожатых часто подкармливала его: то конфеткой, то печеньем, тетя Нутелла, вон, литрами варила варенье из кактуса.

Мишка (или Михаил, как он иногда называл себя, когда разговаривал с зеркалом) вздохнул, но подумал, что это же ненадолго, порисуют, потом пойдут на собрание, и воспрял духом. Они с девчонками доработали и уже разложили все по полочкам, куда что поместить, и собирались идти за вожатым для дальнейших инструкций, как он сам явился, да еще в каком виде: заикаясь, поздоровался, отобрал и скрутил ватман слегка трясущимися руками. Когда его спросили, зачем, покраснев, сказал, что нужно срочно что-то уточнить у заведующего, и умчался в неизвестном направлении. Впрочем, Рафу ребята доверяли: он никогда их не ругал, отвечал на все, даже глупые, вопросы, всегда заступался и разговаривал нормально, как со взрослыми. А еще ему можно было доверить тайну.
Так что они немного посидели с Дюшеской и Ладкой, он рассказал им пару анекдотов, они ему – свежие сплетни. Не то, чтобы он интересовался. Но в этот раз информация касалась лучшего друга. Ромашкина, хихикнув, заговорческим шепотом сообщила:
- А ты знаешь, что Мишка твой влюбился в Машку Коровку из четвертого звена?
Северов обескураженно посмотрел на нее:
- Шутишь? Не было такого. Я бы понял!
Карамелькина ехидно рассмеялась:
- Много вы, мальчишки, замечаете. Сегодня утром она нашла под подушкой записку. Там говорилось: «Ты мне нравишься, но я не могу говорить об этом в лицо, потому что точно тебе не понравлюсь», ну, и так далее, а в конце подпись – «К.» И его видели утром рядом с нашим домиком, что ты на это скажешь?

Мишка задумался. Может, он и правда не заметил? Вроде всегда рядом крутился. Или…
- Нет, погоди, не может это быть он. Мишка-то? Не понравится? Он же человечище! Он бы и мне нравился, если бы я был девчонкой!
Лада с Дюшей как-то странно переглянулись, и первая протянула:
- Что ты понимаешь. Человечище – пф! Никто с ним и не водится, кроме тебя.
Тут мальчик по-настоящему обиделся за друга:
- Да ну вас, сороки! Сплетничаете, как базарные бабки, а сами хорошего человека обижаете!

Девочки надулись и, погрозив кулаком, ушли на остаток сон-часа. С них же спросят, где пропадали, раз газета не готова.

Мишка же уселся ждать – Косолапому никто не сказал, что газету у них увели, значит, он придет обратно.

***

Мишка выпросил у завхоза дяди Грильяжа утюг и как раз наглаживал свой красный галстук, когда к нему подошел Борис Бар:
- Эй, Косолапый, почему не на сон-часе?

Мишка чуть не подпрыгнул. Сон-час же! Что тут делает этот краснощекий, опять вынюхивает?
- Я отпросился у товарища дежурного члена совета. По уважительной причине.
Звеньевой подозрительно принюхался:
- А почему от тебя кактусовым вареньем пахнет?
Мишка состроил лицо кирпичом, стараясь не рассмеяться:
- Да вот, помогал тёте Нутелле варенье перетаскивать, а одна банка протекала – пришлось галстук стирать, - показал он на свое занятие.
- Молодец, Косолапый, порядок важнее всего! – снисходительно похвалил Борька. Мишка чуть не фыркнул. - Я вот что спросить хотел: ты, образцовый пионер, отличник, юннат, а водишься с этим Северовым. Он же позор звена! Не то чтобы плохой, но разгильдяй, причем не слишком умный! Антисоциальный элемент!

Мишка невозмутимо поправил очки:
- Вообще-то он математику знает лучше меня, и играет в футбол за сборную отряда. А сейчас рисует стенгазету в Доме Культуры – вместе с Карамелькиной и Ромашковой. Я потом к ним помогать, а то не успеваем.

Звеньевой Борис еще немного попыхтел, не нашел, к чему придраться, и поспешил по своим якобы важным звеньевовским делам.
Мишка улыбнулся. Ничего они не знают про Северова. Лучше друга и человека не найти.

Догладил галстук, повязал аккуратно. Похлопал по карману – там в спичечном коробке томился светлячок. Ночное купание – это, конечно, здорово, но не так интересно, как рассматривать светящееся живое существо.
Затем Мишка поставил утюг на место, отказался от чая с дядей Грильяжем и умчался в Дом Культуры – дорисовывать стенгазету. Оказалось, уже не надо…

Но это совсем другая история.

***

Мишка Северов сидел в пустом кабинете, подперев рукой щеку, и думал:

- Как это Косолапый умудрился? Впрочем, это же Мишка, он умный, он может. Этим утром? Хмм… Возможно, когда заявил, что у него важные дела, взял банку, в которую обычно ловил жучков, и ушел, - Северову было неинтересно рассматривать в лупу букашек, и он провалялся до подъема, растягивая сладкие минуты сна. - Надо было с ним пойти! В следующий раз – обязательно.

Мишка подумал ещё:

- А может, не будет никакого следующего раза. Раз влюбился, будет ходить за этой… как ее? А, Машкой, - Мишка вспомнил, как она выглядела: светлые волосы до плеч, голубые глаза, не толстая, и вполне себе милая девочка, из спортсменок. Мария со смешной фамилией «Коровка» совсем не походила на буренку, она играла в теннис и бадминтон так же хорошо, как в футбол – наравне с мальчишками! – и вообще была свой в доску парень. – Так вот, значит, будет дружить с ней, ходить вокруг нее, за ней, под ручку. Да пусть ходит, что я, не понимаю, что ли? – на самом деле, Мишка не очень понимал, как можно променять друга на почти незнакомого человека. – Но почему бы не сказать? Он мне что, не доверяет? Да нет, Косолапый может быть каким угодно, но не рассказать мне… наверное, я в чем-то неправ. Надо присмотреться.

***

Косолапый отсутствовал долго, зато пришел с таким довольным видом, что, даже не чуя аромата кактусов, стало ясно, кто сегодня прилично урезал запасы варенья в буфете.

Они сходили на общеотрядное собрание (Рафик отсутствовал, никто не знал, почему). Потом состоялся товарищеский футбольный матч между третьим и пятым звеном (Северов, конечно же, не отказался принять участие). К игрокам присоединилась и злосчастная Маша, усложнив игру для Мишки – было ужасно интересно, чем она так зацепила друга, из-за чего он не забил пару голов, просто потому что, выворачивая шею, смотрел в другую сторону. Косолапый тоже сел на скамейку – болеть за родное звено. «Это он только для вида так сказал», - осознал Северов, пытаясь охватить обоих и проследить направление взгляда товарища. В отместку мяч прилетел ему в затылок, судья пригрозил удалением, зрители шумели: «Что с тобой, Мишка? Играй жестче!», и мальчик решил оставить наблюдения на потом.

После матча, забрав полдник (булочка и кисель, который оба, сморщив носы, отставили в сторону, к вящей радости Женьки Бумера), ребята отправились в каморку дяди (даже, скорее, дедушки) Анона мастерить бумажного змея, и провозились до самого ужина. Северов специально запоминал дома чертежи, на случай, если потеряет блокнот, и надо же, потерял! Судьба, не иначе. Так что руки выполняли механическую работу, а сам он готовился к серьезному разговору: все равно Мишка когда-нибудь женится и станет реже вспоминать о своем друге, поэтому нужно заранее привыкать к тому, что он будет больше времени проводить без него.

***

Мишку Косолапого мало кто видел без очков: он ходил в них на пляж, плавал в море, даже брал с собой в душ, кладя на полочку для мыла и отворачиваясь, чтобы помыть голову. Даже засыпал в них! И только Северов, да еще мама с папой, знали, почему. Как-то раз он признался, что без очков выглядит несерьезно, но он же не такой! Северов тогда прыснул, потом расхохотался: «Да уж, ты – и несерьезный!» Косолапый даже самые большие шалости, на которые у Северова порой не хватало смелости, творил с серьезным лицом и спокойным голосом. И руки не дрожали.

А еще никогда не краснел – ну, как, «никогда». Северов как-то прилюдно снял с него очки. Подошел с независимым видом, словно вообще мимо шел, и сдернул, чуть не оторвав уши. Какая была реакция! Мишка испугался, дернулся от неожиданности, затем смутился, покраснел. Северов аж обалдел от этого зрелища – ни разу не видел! Потом тот обиделся – когда Северов сказал, что он похож на девочку. «Что значит, похож на девчонку? Какая я тебе девчонка? На себя посмотри!» Мишка тогда рассмеялся и ответил, вернув очки, что он просто милый.

Действительно, у него оказались выразительные изумрудные глазищи, обрамленные черными ресницами, и все это придавало ему… хм, трогательный вид. Ладно, хорошо, скрепя сердце и зажмурившись, Северов мог признать, что его друг действительно красивый. Вообще, нормальные мальчики обычно не такие аккуратные, прилежные и миролюбивые. Уравновешивал всю эту «ботаничность» буйный характер и готовность к авантюрам, похлеще, чем у него самого. И Северов просто счастлив быть ему другом. Но сам он ему такое ни за что не скажет! Никогда!

***

На ночь Мишки всегда сдвигали кровати вместе: чтобы шепотом, никому не мешая и не выдавая планов, обсудить прошедший день и решить, что они будут делать завтра. Или просто, дождавшись, когда проверяющий заснет, совместить одеяла и читать с фонариком что-нибудь интересное, например, «Остров сокровищ», или «Гиперболоид инженера Гарина», или «Фаэтов». Северин больше любил научную фантастику, тогда как Косолапый зачитывался приключениями, особенно с исторической подоплекой. И оба обожали ужастики. А фонарик был один на двоих.

***

В девять-полдесятого первые три отряда укладывают спать – дежурные проверяющие ходят и отлавливают сочкующих и засидевшихся пионеров, а также устраивают рейды по близрастущим кустам – на предмет нарочно скрывающихся. Мишки до последнего ждали Рафа – что он скажет насчет газеты? – но не дождались – прогудели отбой для младшей смены.

- Наверное, организует танцы, а газету сам доделал, ну, или выпросил у заведующего продлить сроки, - задумчиво произнес белобрысый Мишка, аккуратно складывая шортики и вешая на спинку стула.
- Скорее всего, - согласился его товарищ и зевнул. – Но Раф молодец, он все сделает, как надо, - и зевнул еще раз. В этот момент выключили свет.
- Эй, не спать, - прошептал Мишка и ткнул друга наугад, попав, видимо, под ребра, так как Косолапый ойкнул и быстренько свалился в кровать.
- Ты чего? Я чуть не упал! – проворчал он.
- Да ладно? А то я не заметил! Но ведь правильно упал же!
- Сколько можно болтать? Давайте уже спать, - донесся сонный, неразборчивый из-за подушки голос Зефира Шармель. Ребята, особенно вредные девчонки, иногда смеялись и дразнились, что Зефир – женское имя, однако он не обращал на это никакого внимания, а его сестренка Пастила из старшего отряда была первой красавицей лагеря, и защищала любимого братика по мере возможностей. (Которых было не счесть – все внимание мужской части самодеятельности, и Пастя знала, как с ним обращаться.)

Итак, ночью они собрались пробраться на пляж. Поэтому не планировали никакого чтения, тут главное – не заснуть. Северов, как самый бодрых из двух, вызвался дежурить, давая жаворонку-Косолапому возможность поспать хоть пару часиков. Он принялся проговаривать про себя все стихи и песни, которые помнил наизусть, таблицу умножения (дада, она его бодрила) и размышлять, что подарить Мишке на День рождения (в августе).

***

Где-то к двенадцати Северов разбудил друга, и они, переступая на цыпочках, оделись и собирались выйти, когда:
- Ты куда белую футболку надел? Она же будет отсвечивать, тебя за километр из-за угла заметят! – взнегодовал Мишка.
- Верно, - рассудил Косолапый и переоделся, теперь уже как полагается, в черную футболку, которая носила на себе несмываемую репутацию «для шалостей». Его друг одобрительно кивнул, и приоткрыл дверь. - Подожди! Забыл, - Мишка похлопал по карманам, не нашел коробка и полез под стул. К счастью, он был там. Мишка потряс его – внутри зашуршали. Все в порядке.
- Что у тебя там?
- Секрет.
- Сплошные секреты от меня, - вздохнул Северов, и они, наконец, выскользнули в коридор, мимо пустой Дежурки (либо спали, либо ушли по своим дежурным делам, хотя какие дела в полночь?) и наружу, в душную летнюю ночь.

Пробираясь вдоль стены, под окнами, ребята пару раз замирали, услышав шаги. Один раз это был дед Анон, ну да он сторож, ему так положено – ходить по ночам. Второй оказался неопознанным – Косолапый едва успел схватить Северова за шиворот и пригнуть к самой земле, когда прямо в нескольких шагах пронеслась в направлении жилых корпусов одинокая фигура. Мальчишки перевели дух – ну, этот бы и не заметил, вон как припустил. Интересно, чего это он? И кто? В темноте не было видно ни зги – фонари на ночь отключались, а луна как раз скрылась за тучей.

Но наши герои уже достигли зарослей крыжовника у забора и перелезли через забор – на свободу! На море! Там и прохладнее – с моря по ночам дул ветер, принося аромат соли, водорослей и мелкую пыль.

Путь на дикий пляж проходил мимо общего пляжа, где в это время кто-то был. Довольно уединенно, впрочем, от лагеря не видно, и незаметно подойти нельзя. Другое дело, что эти двое сидели лицом к костру, соответственно, не видели, кто там крадется в темноте, а уловить еле слышные трения песчинок о подошвы кед им мешала гитара. Да-да, гитара, на которой один из них довольно споро наигрывал несложный, смутно знакомый мотив. В гитаристе Косолапый с удивлением узнал Натса Белкина, члена совета дружины, который должен будет стать вожатым в следующую смену, но, по-видимому, приехал раньше, освоиться и все такое. Мальчишки переглянулись, стекли в горизонтальное положение и по-пластунски подползли поближе, спрятались за песчаным холмиком.

Натс тем временем запел – неожиданно звучным голосом:

«Мусорный ветер, дым из трубы,
Плач природы, смех сатаны,
А все оттого, что мы
Любили ловить ветра и разбрасывать камни.

Песочный город, построенный мной,
Давным-давно смыт волной.
Мой взгляд похож на твой,
В нем нет ничего, кроме снов и забытого счастья.

Дым на небе, дым на земле,
Вместо людей машины,
Мертвые рыбы в иссохшей реке,
Зловонный зной пустыни.

Моя смерть разрубит цепи сна,
Когда мы будем вместе!»

Последовал проигрыш, во время которого второй участник засвистел, вполне попадая в ноты. Косолапый завозился и ткнул Северова локтем в бок, отчего тот приглушенно охнул. Свистун мгновенно обернулся, прищурился. Мишки затаили дыхание, и Северов с удивлением признал второго участника дуэта – это же футбольный тренер, Сникерс Шишкин(для всех – просто Сник). Он некоторое время похлопал ресницами, хмыкнул и повернулся обратно, досвистев мотивчик.

«Ты умна, а я идиот,
И неважно, кто из нас раздает,
Даже если мне повезет,
И в моей руке будет туз, в твоей будет joker.

Так не бойся, милая, ляг на снег.
Слепой художник напишет портрет,
Воспоет твои формы поэт,
И станет звездой актер бродячего цирка.

Дым на небе, дым на земле,
Вместо людей машины,
Мертвые рыбы в иссохшей реке,
Зловонный зной пустыни.

Моя смерть разрубит цепи сна,
Когда мы будем вместе!»

Дул ветер, песня закончилась, началась следующая, и Мишки решили двигаться дальше – не ровен час, их заметят. Еще влепят выговор! Медленно-медленно отползли из зоны слышимости ночных костровых, встали и на цыпочках удалились в разросшийся колючий кустарник, на другой стороне которого и начинался дикий пляж.

И ни один не увидел руки, махнувшей в их сторону, и тихих голосов:
- Смотри, прямо как мы с тобой мелкие.
- Не говори! Ностальгия…
- Эх, где мои двенадцать лет…
- Да, ты уже не тот, старик. Ну, что, давай нашу?
- А давай! – и заиграл снова.

***

Мишки, наконец, добрались до небольшого отрезка пляжа, окруженного каменистыми скалами и практически непроходимым кустаником (шорты срочно зашивать, прямо с утра!)

Косолапый на секунду снял очки, чтобы протереть:
- Какие звезды! Я даже так вижу!
- Ага. Не то, что в городе – небо оранжевое по ночам, - скосил взгляд на товарища. – А какое у тебя зрение?
- Лучше не знать, – допротирал и водрузил на место. – Эх, Милки Вэя бы сюда.
- Кто такой Милки Вэй? – подозрительно поинтересовался Северов. «Теперь и новый друг, а я опять не в курсе?»
- Помнишь, я при тебе сегодня отдавал бинокль мальчишке? Из первого отряда?
- Ну да, глазастому такому, он?
- Ага, еще с Киндером все время дерется и мирится. Но они не со зла, а из-за научных споров – засмеялся Косолапый.

Северов действительно знал его – видел на репетиции спектакля первого отряда, пока еще непонятно о чем, но Милки играл то ли ночь, то ли волшебника – в черной хламиде до пола, с приклеенными серебристыми звездами из фольги. В волосах тоже поблескивали маленькие кусочки. Да и весь он был, как звездочка. И, надо сказать, тому шло – как взглянет своими большими сверкающими прожекторами, которые некоторые по ошибке называют глазами, сразу ясно, перед тобой – не человек. Потому что, когда Милки сердится, от него даже в жаркий светлый летний день веет холодком и по спине бегут мурашки. Но потом он всех прощает, улыбается, и из глубины зрачков на тебя весело и загадочно смотрят галактики.

Неудивительно, что ребятня из первого отряда старалась держаться подальше. Разве что Киндер, смешливый и несносный малец, вечно бегающий по лагерю и устраивающий мелкие пакости (например, выскакивающий из-за угла с криком «Сюрприз!», когда ты несешь высокую стопку книг в библиотеку), надежда и звезда кружка юных планеристов, клуба любителей радиотехники и почетный член конструкторского кружка, таскался за Милки хвостиком, впутывал в свои проделки и вообще был с ним не разлей вода.

***

Так они и сидели – глаза на небо, тело на песочке, а ноги – в воду, изредка перебрасываясь ничего не значащими фразами…
Косолапый вдруг вспомнил:
- Мишка, слушай, у меня кое-что есть! Ну-ка, подвинься, - и полез в карман. Весь день он ежечасно проверял жучка на целость, а тут пополз с ним, едва не придавив!
- Что у тебя там? – его друг откатился на песке.
- Сейчас покажу. Вот, смотри, - вытряхнул на ладонь длинное тельце. Жучиная «жопка» довольно ощутимо светилась.
- Ух, ты! Здорово!
- Это имаго обыкновенного светляка. Самка, поэтому почти не летает – видишь, какие маленькие крылышки. Их еще называют «Ивановы червячки».
- Как это они так светятся?
- Тебе объяснить? Люцифераза заставляет люциферин соединиться с кислородом, отсюда происходит окислительный процесс…
- Не надо, я все понял! Красиво…

Помолчали. Северов тоже кое-что вспомнил.
- А когда ты его поймал?
- Сегодня утром. Свежак! Я как раз был по делу у четвертого корпуса…
- По какому-такому делу?
Косолапый запнулся на полуслове.
- Ага! У тебя секрет! От меня! А я все равно все знаю.
- Знаешь? Откуда?
- От четвертого звена. Ладно тебе, Машка хорошая девочка.
- Ммм… да, хорошая. А это ты к чему?
- Как будто никто не догадался, что это за «К» в записке, которую ты отнес.

Косолапый продолжать молчать, как партизан, но немного затрясся. «Зачем так нарвничать» - обеспокоился Северов. Тот молчал-молчал и вдруг прыснул в кулак, а потом расхохотался.
- Так вот ты чего на меня весь день косо поглядываешь, как на врага народа! А я уже подумал…
- Что ты подумал?
- Да так, ничего…

Косолапый почесал переносицу под очками, пожевал губами, вздохнул и заговорщически склонился к приятелю, сжав его руку:
- Только никому не говори, я знаю, что ты не скажешь… меня попросили подсунуть бумажку, знаешь, кто? Ирис, понятно? Кис-кис втрескался в Машку!
- Ирис? Да, ладно! Ничего себе, - округлил глаза Мишка.
- Точно тебе говорю, - подтвердил второй Мишка, пересев обратно.

А руку так и оставил.

Прошу сделать тег для персонажей Мишек. Пожалуйста, я еще что-нибудь напишу по ним потом.

@темы: Джен, Рафаэлло, Милки Вей, Мишка Косолапов, Мишка Северов, Пионер!АУ, Киндер, G, Фанфики

---

[Эн_Вольт]

Мы его все-таки добетили!
Название: Дело было в "Красном Октябре"
Автор: Вольт
Бета: Линден
Размер: миди?
Пейринг/Персонажи: ЭдикЭдуард Ронднуарович Чернов/Раф Конфеткин; Дирол Анаферонович, Тик-Так, тетя Нутелла в эпизодах, остальные фоном
Категория: слеш
Жанр: юмор, юст
Рейтинг: возрос до PG-13
Предупреждения: пионер!АУ
Размешение: где угодно, с этой шапкой

Перечитать снова))

— Вам бром в кисель сыпать или сами справитесь, своими... кхм... руками?
Ферреро Ронднуар — уже десять лет как товарищ Чернов — ненавидел ходить в детский лазарет. Во-первых, там пахло лекарствами, а во-вторых, там постоянно обитал Реанимацын. У него были золотые руки, въедливые глаза и очень-очень острый язык, который заведующий иногда мечтал укоротить.
А еще Дирол Анаферонович замечал то, что ему замечать не следовало бы. Правда, и Эдуард Чернов был не лыком шит.
— У вас, товарищ Реанимацын, снова Задохликов в лазарете? Вы ему, я смотрю, родной матерью стать успели, — бросил заведующий, невзначай окинув тяжелым взглядом больничные койки.
Лохматая голова Тик-Така быстро исчезла под одеялом. Тик-Так знал, что на лице его написано "ЭТО Я РАЗБИЛ ОКНО ШЕСТЬ ЛЕТ НАЗАД"
Товарищ Реанимацын с каменным лицом протянул заведующему пачку успокоительного.
— Не злоупотребляйте, товарищ заведующий пионерским лагерем, — предельно вежливо сказал он и поправил одеяло Тик-Така, из-под которого теперь торчали бледные, незагорелые ноги.
— Снотворное у вас есть? — ненавязчиво намекнул Чернов.
Реанимацын загремел дверками шкафов.
— Во сколько новая смена приезжает?
Товарищ заведующий сверился с часами.
— Через три часа.
Взял протянутую Диролом упаковку таблеток и скрылся за дверью.
Голос Реанимацына еще доносился до него через полкоридора.
— Пластыри закончились, а они, не успев приехать, уже бьют коленки. Лучше бы стаканы так били, кретины... Задохликов! К тебе это не относится, хватит реветь! Открой рот, скажи "А!", закрой его и доешь суп!

Вожатый первого отряда детского лагеря "Красный Октябрь", Раф Конфеткин, мялся в дверях кабинета заведующего и с тоской осознавал, что ничего не изменилось. Он давно уже не пятиклассник Рафик, но рядом с Черновым им завладевала прежняя робость.
— Эдуард Ронднуарович... — начал Конфеткин и осекся под пристальным взглядом заведующего.
— Раф. Я же все знаю, — веско произнес Чернов.
Смутные детские воспоминания пронеслись в голове Рафа, и он торопливо поправил галстук. От волнения он не заметил, как недобро потемнели глаза его собеседника.
— Это не Михаил разбил окно, — безнадежно сообщил Конфеткин, приготовившись отстаивать правду до последнего. В конце концов, ему поручили целый отряд детей, и за этих детей он теперь нес ответственность.
— Допустим. Тогда кто?
— Не знаю, — признался Раф.
Заведующий в задумчивости постукивал тонкими пальцами по черной, лакированной столешнице. Раф завороженно следил за этим жестом. Молчание затягивалось.
— Вы... ждете от меня каких-то предложений? — осторожно уточнил он.
Чернов хмурился, и это не предвещало ничего хорошего.
— Естественно, жду. И не каких-то, а... педагогических, — после недолгой заминки, пояснил он.
Раф удивленно приподнял брови.
— Ты их воспитатель, ты утверждаешь, что окно разбил не Косолапов, но при этом назвать виновника не можешь, — Чернов смерил Рафа тяжелым взглядом. — И что ты предлагаешь сделать? Оставить без наказания всех, а об истории забыть? Дисциплина, Раф! Виновных нужно найти. Если ты считаешь, что справляешься с этим лучше остальных — потрудись найти мне виноватого. Если нет... — он сделал небольшую паузу, и по спине Конфеткина пробежал необъяснимый холодок, — ...если нет, то не лезь.
В кабинете повисла гнетущая тишина, будто речь шла не о детях, а, как минимум, о Холодной войне.
— Мы можем провести воспитательную беседу перед линейкой...
— Проводи, — Чернов налил себе стакан воды из графина. — Я посмотрю, что у тебя получится. Даже поприсутствовать могу.
Раф представил, как дети в ужасе прячутся кто куда при виде мрачной фигуры заведующего, и решительно отказался.
— Я думаю, что должен справиться сам и не утруждать вас. Это мелкие заботы, и...
— Моя работа состоит из таких забот, — сообщил Чернов. И вдруг посмотрел на Рафа так, что тот невольно сделал шаг назад. Что-то жутковатое было в его взгляде.
— Вот ты, Конфеткин, уже вожатым стал...
Раф машинально заметил, что его назвали по фамилии, и почему-то напрягся.
— Вожатым стал, а про стенгазету так и не вспомнил, — с мрачным удовольствием сообщил заведующий лагерем.
Раф почувствовал, как на него волнами накатывает паника.
— Эдуард Ронднуарович, газета будет! Когда ее сдавать надо?
— Сегодня, — почти не скрывая иронии, Чернов великодушно добавил: — В течение дня. Сам рисовать будешь?
Раф потупился. Дети, конечно, уже начали рисовать, но им наверняка нужно помогать, над оформлением точно нужно было подумать ему, вожатому... А времени осталось — день. Какое там день! Полдня...
— Сам, — удовлетворенно заключил Чернов. — Иди-ка, перепоручи свой отряд Белкину, бери ватман и приходи ко мне в кабинет.
— Сюда? — поразился Раф.
Заведующий нахмурился.
— Всему тебя учить, что ли? Все бы на глазах у детей делали за них их же работу... Ты же вожатый отряда, Конфеткин. У тебя должен быть авторитет. Не успел как следует обязанности распределить — исправляйся.
Насчет обязанностей или авторитета разговаривать с Черновым было опасно. У самого заведующего был такой авторитетище, что Раф снова почувствовал себя пятиклашкой.
— И все-таки...
Чернов смерил его очередным тяжелым взглядом, и Конфеткин осекся.
— Через полчаса чтобы был тут.

Потомственный аристократ итальянских кровей, а ныне скромный заведующий пионерским лагерем "Красный Октябрь" Эдуард Ронднуарович Чернов медленно сходил с ума.
Вожатый второго отряда Раф Конфеткин рисовал в его кабинете стенгазету.
А время близилось к девяти вечера. Отбой для младших, танцы у старших. И никого, ни одного человека на всем проклятом этаже.
А ключ — в двери.
— Черт, — тихо, но с чувством произнес Чернов.
Конфеткин удивленно поднял голову.
— Рисуй, рисуй... у меня смета не сходится, — заведующий убедительно помахал перед Рафом какими-то бумагами в синей папке.
Раф снова уткнулся в газету.
Оформление ему удалось: рамка патриотичного ярко-алого цвета на белом ватмане — лаконично, броско, символично, в конце концов.
Чернов в который раз ехидно отметил, какие правильные у него наклонности. Красные галстуки, это же надо. Очень... партийно.
Под пристальным взглядом заведующего Конфеткин ежился, сам толком не понимая от чего. Интуиция подсказывала ему: что-то не так!
— Ерунда какая-то, Эдуард Ронднуарович, — Раф попробовал разрядить обстановку. — Тут девчонки уже статью вписали, теперь она за рамки выезжает. Что делать?
— Газеты делать вовремя, — сообщил заведующий. — Показывай, что у тебя там выезжает. За рамки.
Конфеткин отложил кисть и осторожно приподнял расстеленный на полу ватман.
Чернов оторвался от меню столовой, которое бессмысленно созерцал уже двадцать минут с весьма деловым и сосредоточенным лицом.
— Асимметрично сделай, — подсказал он.
— Куда уж асимметричнее... — пробормотал Раф и снова взял в руки кисть.
Чернов убрал меню в ящик стола и достал сценарий праздника Нептуна.
Конфеткин возил кистью по ватману. Сосредоточенно закусив губу, конечно же.
Чернов сделал глубокий, успокаивающий вдох.
Конфеткин тоже вздохнул, схватил карандаш — красный, какой же еще — и принялся штриховать верхний угол газеты, практически распластавшись на ватмане.
"Никогда еще я не оказывался в такой нелепой ситуации", — смущенно подумал Раф.
Правая рука Чернова медленно отпустила сценарий и скользнула под стол.
"Никогда еще я не оказывался в такой нелепой ситуации" — Чернов невесело усмехнулся и левой рукой включил радиоприемник.
В звенящей тишине заиграло что-то из классики.
— У нас тут филиал искусств просто, — Конфеткин неловко улыбнулся, снова принимаясь за гуашь. — И рисуем, и Бетховена передают...
— Сумасшедшего дома у нас филиал, — отозвался Чернов, медленно расстегивая одной рукой ремень.
Из приемника донесся громкий, пронзительный аккорд, и Раф решительным жестом нанес на газету последний штрих, опрокидывая баночку с гуашью.
— Черт!
— Рисуй звездочки, — подсказал Чернов, завороженно гипнотизируя запястье Рафа. По светлому рукаву расползались алые брызги.
Конфеткин снова склонился над газетой. Колени начинали затекать, глаза — уставать, и Раф почему-то упорно не мог заставить себя посмотреть на заведующего, как будто в рисовании газеты на полу красной гуашью было что-то... что-то, как минимум, диссидентское.
Он быстро затянул потуже галстук.
"Придушу", — тут же с тоской подумал Чернов.
Этим же чертовым галстуком.
— Конфеткин, куда ты тянешься... руками своими, — выдохнул он, стараясь не думать о том, куда еще мог бы тянуться руками Конфеткин. — Как закончишь — галстук стирать, лицо умыть!
Раф поспешно закивал, возвращаясь к газете. Взгляд заведующего, казалось, стал осязаемым, он тяжело давил Рафу на лопатки. Ему хотелось поежиться от ощущения какой-то странной опасности, которая висела в воздухе, несмотря на успокаивающее бормотание приемника.
Конфеткин вытянул окончательно затекшую правую ногу. Чернов нахмурился и решительно закопался в отчетах. Раф продолжал рисовать, опираясь на локоть, и осторожно косился в сторону заведующего. Тот сосредоточенно читал какой-то листок, и его лица не было видно.
Сердится, что ли?
Раф от души надеялся, что его положение не нарушает дистанции и не выглядит очень развязным. Если бы он знал, в каком положении находился заведующий лагерем, он бы, конечно, переживал значительно меньше.
Чернов еще раз бросил быстрый взгляд на склонившегося над ватманом вожатого, решительно прибавил громкость приемника, схватил старую медицинскую карту Тик-Така и закусил губу, понимая, что в самое ближайшее время его мир разрушится окончательно.
— Я тоже люблю Грига больше, чем Бетховена, — отозвался с пола Раф. Он медитировал на почти доделанную газету, старательно отводя глаза от заведующего. Он кожей чувствовал — что-то не так. Что-то очень не так.
Его рука еще машинально держала кисть, и красная вода медленно капала с нее на пол.
А часы пробили десять.

Работа кипела, Конфеткин склонился над столом, покрывая поля стенгазеты равномерной штриховкой.
А за спиной Рафа стоял заведующий лагерем. Стоял и ничего не видел — ни размеренных движений руки, ни радостного заголовка, ни белой поверхности ватмана. Мир Эдуарда Ронднуаровича сузился до ярко-алого пятна галстука и полоски светлой, незагорелой кожи над ним. Он стоял за спиной вожатого, пожирая взглядом его шею, и расстояние между ними медленно, неумолимо сокращалось.
Конфеткин машинально продолжал рисовать, чувствуя, как на него волнами накатывает паника. Он затылком чувствовал тяжелый взгляд заведующего — такой, как полчаса назад... Раф опустил голову, старательно пряча лицо. Правая рука Чернова лежала на столе и давно уже не держала карандаш. Рафу казалось, что он чувствует чужое дыхание на своей шее.
Он сделал еще несколько неровных штрихов и тоже выпустил из рук карандаш.
Творилось что-то странное.
— Эдуард Ронднуарович... — неуверенно начал Раф, когда окончательно перестал понимать, что происходит.
Что-то подсказывало ему — надо обернуться, выпрямиться, что-нибудь сказать и уйти, наконец, спать. Но странная робость сковывала его, мешая поднять голову. Как в детстве, когда не можешь войти в этот страшный кабинет и мнешься на пороге, разглядывая сбитые носы сандалий.
Они оба замерли. Рафу казалось, его сердце колотится так оглушительно, что его слышно на весь кабинет. Он смотрел, обмирая, как чужая рука с силой сжимает край стола, как напряженно подрагивают пальцы, а потом вторая рука легла ему на плечо и сжала так же сильно. Раф дернулся, едва не вскрикнув от неожиданности, и снова замер, когда услышал порывистый вдох, и его шеи внезапно коснулось чужое дыхание.
Чернов судорожно выдохнул, пытаясь взять себя в руки, но руки его не слушались. Перед его глазами одна за другой проплывали такие картины, за которые стоило бы отстранять от педагогической работы пожизненно. Он с трудом осознавал, что уже двумя руками держит Рафа за плечи, что сжимает их до синяков и что Раф едва заметно дрожит, когда чужие губы прижимаются к его плечу и обжигают через рубашку.
Конфеткин был комсомолец, отличник, умница, и как раз поэтому на свете осталось очень много вещей, к которым его в жизни не готовили. Он смотрел прямо перед собой широко раскрытыми глазами и абсолютно ничего не видел. Алые буквы прыгали со строчки на строчку. Он чувствовал, как сильные руки сжимают его, гладят лопатки и давят на плечи — так, что он уже опирается на стол локтями, чтобы окончательно на него не лечь. Он чувствовал, как сухие, быстрые поцелуи — только прикосновения губами, не больше — застывают на его плечах. Он вдруг все понял.
И резко обернулся.
Глаза заведующего жадно блуждали по его лицу, грудь тяжело вздымалась, а рука с силой сжалась на галстуке.
Кто же так узлы завязывает, Раф? Ты его как собрался снимать, через голову?
Конфеткин судорожно собрал расползающиеся мысли в кучу, пытаясь совладать с собой, и вцепился в плечи Чернова, отстраняя его от себя. Жест получился убедительным несмотря на дрожащие руки. Их взгляды пересеклись, и потрясенный Раф увидел, как потемневшие глаза напротив его лица постепенно приобретают осмысленность.
— Эдуард... Ронднуарович! — выдохнул Раф, опуская руки и с облегчением чувствуя, как ослабевает железная хватка на его предплечьях.
Лицо заведующего приобрело нечитаемое выражение. Он посмотрел на Рафа долгим, тяжелым взглядом, медленно подался вперед и замер, положив голову ему на плечо.
Раф колебался несколько долгих мгновений, а потом провел слегка подрагивающей ладонью по его затылку. Затем снова отстранил от себя и быстро прижался губами к его щеке.
И торопливо вышел из кабинета.

"Рафик К. — мазила!"
Раф невольно улыбнулся. Надпись на старой липе принадлежала, конечно, Шишкину; он каждый матч голосил, что Рафа нужно или на ворота, или в запасные. Как давно это было? Три года назад? Четыре?
Разностальгировавшись, Конфеткин не сразу сообразил, что вышел прямо под окна столовой и вздрогнул, когда до него неожиданно донеслось:
— Конфеткин! Раф! Ну-ка стой!
Тетя Нутелла взволнованно махала ему из окна мясорубкой. С мясорубки капало что-то зеленоватое. Зрелище было настолько впечатляющим, что Раф прибавил ходу.
— Что-то случилось, Нутелла Ореховна?
— Случилось, случилось, Конфеткин, — она смотрела на Рафа довольно сердито. — У тебя дети сегодня чуть на реку одни не ушли вместе с компотом! Ты где был в это время?
В это время Рафик бродил по лесополосе и погружался в уныние, но об этом он, естественно, умолчал.
— С каким компотом? — невпопад переспросил он.
— Из алоэ! — отрезала Нутелла. — Тебя заведующий обыскался!
Конфеткин тяжело вдохнул. По понятным причинам идти к заведующему не хотелось. Раф избегал его уже третий день, потому что абсолютно не представлял, как теперь себя вести, что делать и как строить коммунизм.
— Ты чего приуныл, Конфеткин? Нагоняй ждешь? — сочувственно спросила тетя Нутелла и добавила, задумчиво разглядывая мясорубку: — Давай-ка помоги мне кактусы шинковать, подождет наш заведующий, в отличие от компота на полдник.
В любое другое время Раф бы вежливо отказался, сославшись на дела, потому что колоть руки о чертовы кактусы вовсе не хотелось. Но в этот раз он был рад любой отсрочке.

Когда спустя час он шел к Чернову, настроение немного поднялось. У тети Нутеллы Конфеткин до крови исколол руки, досыта наелся варенья, устал и твердо решил действовать по ситуации. Правда, он никак не мог определиться, как же ему теперь звать заведующего. Полным именем после того случая со стенгазетой — как-то глупо. А просто "Эдуард"...
Раф покрылся холодным потом. Это звучало слишком... неофициально.
— Конфеткин, ты чего под дверью мнешься? — внезапно поинтересовались из кабинета.
Вот это слышимость здесь!
Раф мысленно выругался (вслух он себе этого позволить, конечно, не мог — вожатый, как-никак) и вошел в кабинет, плотно прикрывая за собой дверь.
Конфеткин много раз представлял себе, как невозмутимо спросит, что случилось, посмотрит на Чернова, будто ничего не произошло, а потом забудет об этой истории навсегда. Но на деле вышло совсем по-другому: едва переступив порог, Раф в подробностях припомнил все, что старательно вытряхивал из головы, моментально смутился, и, глядя куда угодно, кроме Чернова, спросил:
— А что, Эдуард... Ронднуарович, что-то случилось?
И мысленно отвесил себе хороший подзатыльник.
Ну конечно, случилось. А то он сам не помнит, что именно. И вполне может случиться еще раз.
Раф понятия не имел, что еще можно сказать, а главное, он не очень представлял, что дальше делать. Мысли одна страшнее другой проносились в его голове, и краем глаза он видел, как Чернов убирает в сторону газету и...
— Конфеткин, где сценарий ко Дню Нептуна?
Сердце Конфеткина пропустило два удара и забилось вдвое чаще.
Чернов называет его по фамилии. Он всех зовет по имени, а его назвал по фамилии два раза за три минуты, и...
Какого еще к черту Нептуна?
— Ты что, забыл про Нептуна? — тихо уточнил заведующий лагерем, и Раф понял, что пропал. Когда Чернов начинал разговаривать таким тихим голосом, это предвещало бурю.
— Эдуард Ронднуарович, мы подготовимся, я просто...
— Забыл, — подсказал Чернов и добавил совсем уж тихо: — И чем же ты занят был, позволь спросить?
Раф был занят душевными тревогами, но решил не делиться этим. Он сосредоточенно смотрел на ползущего по столу жука.
— Молчать будешь, — заключил Чернов. — Ну тогда я тебе скажу, чем ты был занят. Ты три дня бегал от меня по всему лагерю, а твои дети были предоставлены сами себе! Что скажешь в свое оправдание?
— Я был взволнован, — мрачно сообщил Раф жуку. Поднять глаза на Чернова становилось все труднее. Раф шел сюда с гнетущим предчувствием, но никак не ожидал, что заведующий будет отчитывать его, как тринадцатилетнего.
— Так взволновался, что забыл о своих обязанностях? — ядовито уточнил Чернов. — И что тебя так взволновало?
Раф все-таки поднял голову, потрясаясь такой удивительной выдержке. Или наглости. Черт возьми, он издевается, что ли?
— Вы бы мне еще выговор влепили за рисование стенгазеты после отбоя, Эдуард... Ронднуарович.
В кабинете повисло напряженное молчание. Было слышно, как за окном носятся и галдят беззаботные дети.
— Конфеткин, ты рвешься об этом поговорить? — наконец нарушил молчание Чернов. — Пожалуйста, я тебя слушаю.
Раф в последнюю очередь рвался об этом говорить, но и делать вид, что все в порядке, у него не получалось. Чувствуя, что окончательно запутывается, он тихо спросил:
— Что это... было вообще такое?
— А то ты не понял. Не маленький уже, — мрачно ответил Чернов. — Еще вопросы есть?
Раф порывисто вздохнул и сделал шаг по направлению к столу.
— Есть вопрос.
В конце концов, не бегать же ему теперь от заведующего до конца смены! Он уже студент, вожатый, взрослый человек...
Чернов поднял лицо, и Раф чуть снова не стушевался. Но пересилил себя и произнес:
— Да, Эдуард Ронднуарович, есть вопрос... У меня галстук правильно завязан?
Глаза Чернова потемнели; он поднялся из-за стола, подошел к Конфеткину вплотную и цепко ухватил его за подбородок, приподнимая голову.
Раф твердо решил не разрывать зрительный контакт. Несколько долгих секунд они неотрывно глядели друг на друга.
А потом Чернов разжал хватку и отвел глаза.
Руки его скользнули к шее Рафа, начиная медленно развязывать узел. Пальцы осторожно гладили ключицы, затем одна рука зарылась в волосы на затылке, а другая принялась расстегивать верхнюю пуговицу рубашки.
В этот раз Раф почти не вздрагивал, когда Чернов склонил голову и начал покрывать сдержанными поцелуями его лицо, шею и плечи. Конфеткин смотрел в потолок, рассеянно думая о том, что это совсем не страшно, и он всегда может уйти. В конце концов, он сам еще ничего не делает. И хотя все это противозаконно, конечно, но не сдал же он Тик-Така, когда тот расколотил злосчастное окно, с которого все началось?
Через полчаса Раф осторожно шел по коридору, стараясь никого не разбудить: уже объявили отбой. Конфеткин проверил, правильно ли застегнуты пуговицы на рубашке, аккуратно ли завязан галстук, и, не дойдя пары метров до спальни, повернул назад.
Сна не было ни в одном глазу, и он решил тихонько дойти до душа.

Эдуард Ронднуарович Чернов включил горячую воду и потянулся за мылом.
День выдался напряженным. Впереди была подготовка ко Дню Нептуна. Как назло, Реанимацын извел все запасы снотворного на Тик-Така Задохликова. У того обнаружилась внезапная склонность к лунатизму, и это плохо сказывалось на ночном отдыхе девочек в левом крыле. Когда в темноте мимо их комнаты кто-то медленно и чинно расхаживал ночи напролет, они впадали в истерику, боялись и просились домой.
В общем, в лагере творился обычный рабочий сумасшедший дом, а о вожатом второго отряда Чернов отказывался думать принципиально.
Он устало закрыл глаза, намыливая голову и растирая руками затекшую шею. Хотелось массаж и в Италию. Сколько лет он уже не выезжал за рубеж? Надо бы встретиться с Рощиным...
От раздумий Эдуарда Ронднуаровича отвлекли негромкие шаги. Чернов потянулся за полотенцем, раздраженно прикидывая, кому еще мог понадобиться душ в два часа ночи.
Так. Светловолосая макушка. Тик-Так снова ушел во сне из лазарета?
— Не думал, что тут еще кто-то... Ох, Эдуард Ронднуарович! — Раф замер, удивленно глядя на замотанного в полотенце заведующего.
— Конфеткин, да ты издеваешься, — усмехнулся тот.
Раф помотал головой. Ситуация получилась довольно дурацкая: весь лагерь спал, кроме, может быть, Дирола Анафероновича, и только ему, Рафу Конфеткину, немедленно, срочно, прямо-таки безотлагательно понадобилось искупаться.
Чернов стиснул зубы. Сцена в собственном кабинете еще не до конца его отпустила, и видеть перед собой вожатого второго отряда в голом виде (а в каком еще виде тот мог заявиться ночью в душевую?) было просто невыносимо. Раф же пребывал в некотором ступоре. Взгляд его задержался на аристократических руках Чернова, которые он от переизбытка чувств неосознанно стиснул, совершенно упустив из вида зажатое в правой ладони мыло. Оно тут же выскользнуло и радостно ускакало куда-то за перегородку.
Повисшую тишину нарушала только льющаяся вода и, как казалось Рафу, его громкое сердцебиение.
— Эдуард Ронднуарович... а вы мыло уронили, — сообщил он, делая шаг к заведующему.
Чернов смахнул пену с мокрых волос.
— Да, Конфеткин. Уронил. Иди и подними, помоги начальству после... трудового дня.
И тоже сделал шаг вперед.
Полотенце медленно сползало на пол.
— А оно нам понадобится, да? — уточнил Раф и, обмирая от собственной наглости, положил руки на мокрые плечи Эдуарда Ронднуаровича.
И услышал в ответ хриплое:
— А это, Конфеткин, уже от тебя зависит.

Конфеткин еще не знал, что после окончания смены его ожидает неделя в солнечной Италии.
Но это уже другая история.

@темы: Нутелла, Рафаэлло, Ронднуар, Дирол, Тик Так, Пионер!АУ, PG-13, Фанфики

---

[Рина Ли]

Дорогой фандом! ^^
Вы, наверное, в курсе, что выкладки на WTF подошли к концу, и уже на носу летняя ФБ-13, на которую наш фандом все-таки пойдет)
Но пока есть время до сбора команд, мы решили, что есть смысл провести небольшой внутрифандомный конкурс, в формате, скорее всего, лотереи.
Общий принцип феста такой: выкладываются две линейки с цифрами, под которыми зашифрованы наши персонажи, желающие называют в комментариях по цифре из каждой линейки и получают в умыл персонажей, о которых нужно будет написать фик, объемом примерно от 500 слов или нарисовать арт - хотя бы с мало-мальской прорисовкой, не скетч. По желанию еще можно выбирать и из линеек с жанрами и рейтингом.
Скорее всего, начнем мы в двадцатых числах марта, как только окончательно завершится ВТФ. И поэтому необходимо знать - много ли желающих участвовать в конкурсе такого типа?
Конечно, ждем ваших комментариев и замечаний

Вопрос: ?

1. Я участник, точно буду		4	(6.15%)
2. Я участник, думаю		11	(16.92%)
3. Я читатель, идея нравится		35	(53.85%)
4. Я читатель, идея не нравится		0	(0%)
5. Я предложу свой вариант в комментариях		0	(0%)
6. А я просто очень хочу тыкнуть		15	(23.08%)
Всего:		65

@темы: Административное

---

[Ассорти-анон]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Эн_Вольт]

Название: Традиции "Красного Октября"
Автор: Вольт
Бета: Линден
Размер: драббл
Пейринг/Персонажи: Натс Белкин, Сник Шишкин, два ежа
Категория: джен, для ежиков - гет Оо
Жанр: юмор
Рейтинг: G, для ежиков - NC-17 Оо
Предупреждения: пионер!АУ
Размешение: где угодно, с этой шапкой

Перечитать снова))

— Шишкин, убери свои руки от моего ежа.
— Я его не трогал! Он сам туда полез!
— Ничего подобного, я все видел.
— Что ты видел, у тебя зрение минус двадцать!
Сник Шишкин весело пихнул приятеля локтем в бок. В ответ ему тут же прилетел подзатыльник.
— За что?
Белкин поправил сползающие с носа очки.
— Чтоб не срывал ежегодные гонки ежей. Не ломай нам традицию, мы договорились.
— Белкин! Пошли лучше Чернову в окно мячом засветим, вот это была бы традиция... — Шишкин расплылся в мечтательной улыбке, но быстро помрачнел. — А ежи твои бегут, куда хотят, если их не подталкивать, так что я все пра... вот! Вот, смотри! Смотри, куда он побежал!
Еж Сника перелез через невысокую стенку лабиринта, с таким трудом выстроенного приятелями в лесу за несколько дней, и теперь целенаправленно рушил следующую стенку.
— Какой хозяин, такой и еж, — сказал Нат и переключил внимание на своего ежа.
Тот стремительно приближался к ежу Сника, но оба они еще не подозревали об этом.
— Сейчас будет встреча! — Шишкин вскочил на ноги и в нетерпении склонился над ежами.
— Спорим, подерутся? — вяло прикинул Белкин.
— Мой твоего уделает, — тут же убежденно сказал Сник. — Спорим? Помнишь, как я тебе губу разбил, когда нас познакомили?
Белкин фыркнул почти как еж.
— Зато я тебе велосипед разбил потом... О, смотри! Они встретились!
Ребята затаили дыхание.
Ежи встретились и увлеченно возились. Лабиринт рушился так же, как постепенно рушился радужный мир Белкина и Шишкина.
Особенно, Шишкина.
— Нат... они что... то самое делают, да? — потрясенно спросил он.
— Ну, они же ежи, — рассудительно заметил Натс. — Они живые и хотят ежат.
Он любознательно склонился над ежами и мстительно добавил:
— Кстати, твой еж, кажется, девочка.
Шишкин обреченно застонал и рухнул в кучу прошлогодней листвы.
— Это нельзя приравнять к проигрышу! Не честно!
— Ладно, ладно... — Белкин протер очки о шорты и оставил ежей в покое. — Сегодня у нас ничья, твой компот остается при тебе. Но завтра ежей буду ловить я! Я нормальных ежей поймаю, а не это... это вот! — он раздосадовано махнул рукой в сторону ежей.
Ежи, впрочем, его досады не разделяли.

@темы: Сникерс, Натс, Джен, Пионер!АУ, G, Фанфики